Великая Октябрьская: сопротивление в Ярославле
27 октября 1917 года в Ярославле была провозглашена Советская власть. Однако ни всеобщего энтузиазма, ни всеобщей эйфории по этому поводу (как это было в марте 1917 в связи с установлением в России республиканского правления) в Ярославской губернии не было.
Как все начиналось
Применительно к тому, что произошло в России в октябрьские дни 1917-го, О. Мандельштам нашел емкое выражение — «шум времени». Тогда он раздался на весь мир. Только вот как это получилось? В советское время все объяснялось просто и понятно. Историки служили победителям. А победителей, как известно, не судят (так по крайней мере считалось тогда). Писали о героях революции, о мудрых вождях, под руководством которых советская власть триумфально шествовала по всей России.
Между тем все было не так гладко. Сопротивление большевизму было не только в столице. В Ярославле в конце 1917 года также был организован Комитет спасения родины и революции. Подобные комитеты создавались тогда в самых разных городах страны. Именно они до определенного времени играли роль противовеса чрезвычайным органам большевиков — временно-революционным комитетам. Комитеты спасения позволяли многим надеяться на устранение власти большевиков путем выборов в Учредительное собрание (своего рода парламент республики).
Трагизм ситуации заключается в том, что вооруженному выступлению большевиков пытались противопоставить правовые действия без применения силы.
Переход власти к Советам в Ярославской губернии происходил по стандартному сценарию. 27 октября прошло заседание Ярославского городского совета рабочих и крестьянских депутатов. На нем был рассмотрен вопрос «о политическом моменте». За переход всей власти к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов высказались 88 человек, против — 46, воздержались 9.
Аргументы большевиков понятны, а вот что говорили их оппоненты?
Местные меньшевики во главе с Раневичем защищали законно избранную городскую Думу. Передачу власти Советам меньшевики считали делом крайне бесперспективным. А представитель ярославских эсеров Мамырин прямо заявил, «что Советы не в состоянии справиться с анархией в стране. Если большевики возьмут власть, то долго не продержатся, и чем дольше продержатся, тем хуже для страны».
До созыва Учредительного собрания оставался какой-то месяц. Выборы в него должны были пройти 12 — 14 ноября. Но и этот месяц, как оказалось, надо было еще прожить. В этих условиях и началась деятельность ярославского «Комитета спасения родины и революции».
«Мы ответим солидарностью…»
На октябрьский переворот первой отреагировала городская Дума в Ярославле. Ее заседание состоялось даже раньше, чем заседание местного Совета. Главной целью собрания было упреждение действий большевиков в нашей губернии по захвату власти.
Вечером 26 октября на заседании городской Думы (участвовали 54 гласных) присутствовал представитель администрации Временного правительства, губернский комиссар Б. В. Дюшен. Он попросил собравшихся от имени Временного правительства встать на защиту интересов народа, попираемых «предательским и изменническим выступлением большевиков». Он также сказал и об опасности срыва Учредительного собрания.
Дума приняла резолюцию, которая приглашала все общественные демократические организации к объединению вокруг городского самоуправления для борьбы с контрреволюционными выступлениями. Контрреволюционерами тогда считали большевиков.
27 октября состоялось заседание губернской земской управы под председательством Д. Е. Тимрота. Управа заявила, что действия большевиков грозят «полной анархией». Земцы также высказались за объединение всех антибольшевистских сил.
После консультаций с другими заинтересованными сторонами было создано специальное совещание, которое попыталось объединить все демократические силы губернии. В него вошли по два представителя от земств, один представитель от профсоюзов, губернский комиссар, комиссар труда, начальники гарнизона и милиции и… два представителя от Советов рабочих и солдатских депутатов. Однако прошло всего одно-единственное заседание — вечером 27 октября.
Газета «Голос» разочарованно писала о его результатах: «Идея образования комитета была признана правильной, но и только. Остальное время ушло на обсуждение принципиальных вопросов о том, как длительна должна быть революция, кого нужно считать врагом революции, какой правильный ход революции… Ближайшие задачи деятельности комитета не были определены, а были отложены до 28 октября. Но в назначенное время собрался лишь состав городской управы, явились представители земства. Представители революционной демократии оказались глухи к призыву демократической думы и не пришли, совещание объявлено было несостоявшимся».
Между тем в субботу и воскресенье, 28 и 29 октября, в городе продолжали происходить важные политические события. Городская дума также занялась обсуждением столь популярного тогда «политического момента». Происходило все это под аккомпанемент погрома винных складов.
На заседании Совета произошел окончательный раскол между фракциями эсеров и социал-демократов и большевиками. Последние после ухода других социалистических фракций из городского Совета организовали военно-революционный комитет (ВРК) во главе с Д. И. Гарновским.
Против «большевистского мятежа» выступила и ярославская группа трудовой народно-социалистической партии. Она признала власть только «временного коалиционного правительства, опирающегося на временный совет Российской республики и всероссийский Комитет спасения родины и революции».
29 октября заседала и губернская земская управа. Она приняла решение о созыве 1 ноября губернского совещания с представителями власти и общественности.
Вечером 30 октября состоялось первое заседание ярославского городского Комитета спасения родины и революции. Комитет прямо обратился к населению города с таким призывом: «Большевистская авантюра не удалась, их движение идет на убыль. Но, несмотря на это, не устранена возможность попытки захвата власти в Ярославле со стороны большевиков. Эта попытка несет с собой неисчислимые бедствия, и мы призываем всю демократию к борьбе с возможным насилием. В распоряжении демократии есть могучее средство — отказ признать власть насильников, бойкот большевиков… В крайнем случае, если большевики попытаются учинить насилие над общественными организациями, комитет спасения призовет демократию ко всеобщей стачке. На грубое насилие мы ответим демонстрацией нашей солидарности».
Противостояние
В последующие дни комитет спасения заседал систематически. Интересно, что во всех документах земцы и их союзники всячески избегали употребления слова «совет» во избежание путаницы и недоразумений. Так, исполнительный орган комитета был назван Губернской управой Комитета спасения родины и революции.
Пытались создать свои отделения и в районах. Газета «Голос», обозревая настроения по губернии, писала: «В Данилове в состав комитета общественного порядка вошли три избранника от городской думы, 3 — от земства, 3 — от железнодорожников, еще несколько — от волостей. Наш комитет обладает всей полнотой власти вплоть до арестов. Мы решили обратиться к населению с воззванием против бунта большевиков, а также принять меры, чтобы подготовка выборов в Учредительное собрание шла беспрепятственно. В Мышкине состоялось экстренное заседание думы. Постановлено протестовать против бунта большевиков, поддержать Временное правительство в усмирении их».
По-разному встретили революцию в Ярославской губернии. Где-то поначалу ее просто не заметили. Мало ли, что там в столице творится. Для некоторых (как бы сказали сейчас, политически неактивных граждан) домашние дела были намного важнее всяких там революций. Да и кто же мог знать, что октябрьский переворот в столице станет потом называться Великой Октябрьской Социалистической революцией?
Тихо было в Любиме, спокойно в Угличе. Про последний газета «Голос» писала: «Городская дума постановила захватной власти не признавать, выразить доверие Временному правительству, требовать ареста большевиков… Ведь все знают, что большевики — это бунтовщики, и если бы они появились в Угличе, с ними народ церемониться не стал бы. У нас понимают, что они могут только мутить да обманывать».
1 ноября 1917 года состоялось совещание председателей земских управ с городскими головами. Главный вопрос — меры «по охране от анархии». Но чиновники не захотели объединяться вокруг комитета спасения, а создали свой орган власти — совет по водворению порядка в губернии и борьбе с мятежем большевиков. В оппозиционных большевизму силах возник раскол.
Во вторник, 7 ноября, на заседании Комитета спасения было решено считать главными задачами: 1. Устранение анархии; 2. Предупреждение погромов; 3. Восстановление революционного порядка и создание условий для преемственности власти.
В начале ноября члены комитета проявляли большую политическую активность. Защитникам революции (не большевистской, а февральской, демократической) пришлось реагировать на закрытие газет «Голос», «Ярославская мысль» и «Рыбинский листок». Был рассмотрен вопрос об организации отрядов самообороны при городской управе. Пытались создавать подобные дружины и в уездах. На первый план в своей работе Комитет спасения выдвинул проблемы охраны неприкосновенности личности и жилища в Ярославской губернии, продовольственный вопрос. Цели были благие. Но, как говорится, хотели как лучше, а получилось… Ничего почти не получилось.
Причин тому много. Комитетчики не сумели найти реальную опору. Вовремя не поняли всю серьезность ситуации, недооценили большевиков. Правда, их в то время поначалу всерьез мало кто воспринимал. Много было тогда всяких «левых» — большевики, эсеры, меньшевики. Новые власти в Петрограде действовали быстро и жестко. А Комитет спасения основное время проводил в заседаниях.
12 — 14 ноября прошли выборы в Учредительное собрание. А уже 15 ноября большевики захватили здание гражданской милиции и 17 ноября арестовали губернского комиссара Б. В. Дюшена. Большевики день за днем захватывали власть в губернии. А ярославский Комитет спасения в это время обсуждал вопросы «самовольной порубки в лесах в имении Трефолева» и сисматического хищения солдатами кожи со складов комитета по снабжению армии.
Трагизм ситуации ярко выразил участник тех событий, член земской управы К. К. Черносвитов: «Разве безмерное несчастие, постигшее родину, не должно толкнуть нас на сближение? Неужели борьба, в которой обретается право, нужна во что бы то ни стало? Неужели мечта о соединении пролетариата всех стран должна руководить нашими домогательствами всегда, даже и тогда, когда пролетарии в соединении с другими классами жестоко и безнадежно передрались. Неужели мы так богаты культурными людьми, что можем уничтожать их только за то, что они смеют суждение иметь и имеют силу ума и знания, чтобы отстаивать свои убеждения? Никто не отрицает социализма как идеала, к которому идет и придет человечество. Но человечество должно прийти к нему, повинуясь свободному голосу своей совести и разуму. Нельзя человечество, как барана, притянуть на веревке силой к социализму. Это будет не социалистическое устройство, а всеобщий хлев, где погонщики будут кормить в известные часы бессловесный скот, чтобы потом гнать его на работу».
До недавнего времени голоса тех, кто сопротивлялся насилию, демонстрировал гражданскую ответственность и призывал следовать правовому порядку, многие не могли или не желали слышать. Но правоту их протеста подтвердила история.
