ЧЕРНОСВИТОВ Константин Кириллович

ЧЕРНОСВИТОВ Константин Кириллович (1858, Пошехонский уезд Ярославской губ. — 1921, расстрелян в Москве) — губернский комиссар Вре­менного правительства в Ярославской губернии в марте — августе 1917 года.

1 фото

Смотреть фотогалерею 1 фото

Константин Кириллович Черносвитов родился в 1858 г. в фамильной усадьбе, находившийся в Пошехонском уезде Ярославской губернии. Дво­рянский род Черносвитовых своими корнями уходил еще в XVII в. Представители этого рода служили в Посольском приказе царя Алексея Михайловича, в составе «лейб-кампании» возводили на трон императрицу Елизавету. Известен в истории Рафаил Александрович Черносвитов, сибирский золотопромышленник, миллионер и вместе с тем радикальный вольнодумец, проходивший по делу петрашевцев. Помещики Черносвитовы пользовались сла­вой рачительных хозяев. В их имениях было начато про­изводство знаменитого пошехонского сыра, а семеноводческое общество считалось образцовым во всех центральных губерниях.

Большую часть жизни К. К. Черносвитов провел на во­енной службе, достигнув чина генерал-майора. К началу первой мировой войны он уже находился в отставке, но присущая ему энергия не позволяла сидеть сложа руки. На второй год войны в России были созданы Военно­промышленные комитеты. Целью их была координация деятельности государства, частных предпринимателей и общественности по оказанию помощи фронту. Черносвитов был назначен председателем Ярославского губернско­го военно-промышленного комитета. Хотя формально комитеты должны были ограничиваться решением сугубо организационных задач, но в то время — время нарастания предреволюционного кризиса — оставаться в стороне от политики было трудно. К тому же для семейства Черносвитовых эта сфера не была чем-то непривычным. Млад­ший брат генерала, Кирилл, депутат Государственной думы, входил в кадетскую партию и даже состоял членом ее ЦК. Видимо, либеральные взгляды разделял и Констан­тин Кириллович. Во всяком случае, Февральскую револю­цию он принял сразу.

Вечером 1 марта 1917 г., сразу после получения извес­тий о событиях в Петрограде, в здании губернской зем­ской управы состоялось собрание представителей органов местного самоуправления, предприятий и учреждений города. Председательствовал на нем К. К. Черносвитов. На собрании был создан Комитет общественной безопас­ности, заявивший о взятии на себя власти в Ярославле и губернии.

Революция уже в первые дни привела к крушению всей прежней системы управления. В провинции губерна­торы были либо арестованы, либо самоустранились от власти. Это порождало угрозу анархии, и Временное пра­вительство уже 5 марта 1917 г. распорядилось о назначе­нии на места губернских комиссаров с правами и обязанностями главноначальствующих над своими гу­берниями. В Ярославле на эту должность был назначен К. К. Черносвитов, хотя в большинстве случаев ее автома­тически замещали председатели земских управ. Видимо, здесь сказалось то обстоятельство, что Черносвитов был лично знаком со многими министрами нового кабинета и пользовался репутацией надежного и энергичного чело­века.

Действительно, благодаря административному опыту, полученному за годы военной службы, Черносвитов мог быть едва ли не идеальной кандидатурой, но в прежние времена, когда губернатор был всесильным хозяином края. Губернский же комиссар не имел в своих руках ни­каких рычагов воздействия на происходящее. Полиция была разогнана, а сменившая ее милиция, сформирован­ная из студентов и гимназистов-старшеклассников, не могла пресечь даже элементарное хулиганство. Самочин­но возникшие в городах и уездах новые органы власти от­казывались выполнять поступавшие сверху предписания, чья бы подпись ни стояла под ними. Даже с недавними соратниками Черносвитову подчас было трудно найти общий язык. Он был и оставался сторонником жесткой централизованной власти, а Комитет общественной безо­пасности признал возможным по итогам голосования от­менять распоряжения правительства.

Но главную головную боль губернскому комиссару причиняли отношения с Ярославским Советом рабочих депутатов. Любые попытки Черносвитова навести поря­док в городе немедленно объявлялись Советом посяга­тельством на свободу и демократию. Первое столкнове­ние произошло уже в двадцатых числах марта. Поводом для него стали проводы маршевых рот, отправлявшихся на фронт. Поскольку подобные мероприятия нередко превращались в политические митинги с присущим им кипением страстей, Черносвитов предложил, чтобы впредь их организацией занималась специальная комис­сия. Однако это незамедлительно вызвало упреки в по­пытках ограничить свободу слова.

Вторично конфликт обострился после приказа губерн­ского комиссара, предписывавшего населению сдать неза­конно хранящееся оружие. Учитывая бурно растущую преступность, этот шаг не вызывал сомнений, но, к несчастью, он совпал с появлением апрельской «ноты Милюко­ва». В итоге Черносвитов был вновь обвинен в посягатель­стве на «права граждан свободной России».

Ситуация не сулила выхода, и уже 2 мая 1917 г. Черносвитов подал заявление об отставке, мотивируя это по­шатнувшимся здоровьем, но друзья уговорили его остаться на прежнем посту. Несмотря на ограниченные возможности, Черносвитов сумел сделать немало. Вплоть до осени 1917 г. Ярославль не знал хлебных карточек, хотя в столице они появились уже весной. Под наблюдением комиссара летом в губернии прошли первые свободные выборы в органы местного самоуправления. Однако в гла­зах Ярославского Совета рабочих депутатов Черносвитов по-прежнему оставался консерватором и реакционером. Это заставило его вернуться к прежнему решению, и 2 ав­густа он официально отказался от должности. «Этот отказ, — писали ярославские газеты, — несомненно, вызовет сожа­ление в известной части населения, понимающей всю важность назначения комиссара».

Но и после этого Черносвитов не ушел в тень. После большевистского переворота осенью 1917 г. он возглавил возникший в городе Комитет спасения Родины и револю­ции. Выступая на одном из его заседаний, Черносвитов говорил: «Русское общество оказалось неорганизованным в марте, когда мы переживали Светлый праздник. А те­перь мы переживаем Великий пост и даже более — Страст­ную седьмицу… Если мы хотим выйти из этого поло­жения, мы должны объединиться под флагом спасения нашей погибающей Родины». Комитет организовал одно­дневную забастовку протеста служащих ярославских уч­реждений, а 28 ноября провел в Ярославле массовую демонстрацию под лозунгом передачи власти Учреди­тельному собранию.

Тогда же Черносвитов был впервые арестован, но через месяц выпущен на свободу. После этого Константин Ки­риллович решил сменить обстановку. Из Ярославля он переехал в Ковров, а затем к родственникам в Тулу.

Род Черносвитовых еще в начале XIX в. разделился на две большие ветви: ярославскую (пошехонскую) и туль­скую. Ярославская ветвь — Кирилловичи и Михайловичи — считалась богатой. Ей удалось сохранить свои имения практически целыми. Тульская ветвь — обедневшая, почти утратившая имения и жившая своим трудом. Но отноше­ния между родственниками поддерживались всегда. По-видимому, в Туле тоже скрыться было сложно. Фамилия Черносвитовых была слишком известна в городе, и Кон­стантин Кириллович перебирается в Петроград. Там он жил в доме брата — Кирилла Кирилловича. Он сменил множество мест работы: работал делопроизводителем, библиотекарем, пробовал заниматься огородничеством и, по воспоминаниям современников, немало преуспел в этом. В конце концов он устроился работать в детский сад.

С немалой долей уверенности можно предположить, что он был информирован о готовившемся летом 1918 г. в Ярославле выступлении антибольшевистских сил. Планировалось, что в случае успеха восстания он займет долж­ность руководителя гражданского управления.

Сейчас считается, что эта должность была отведена Черносвитову савинковским отделением Союза Родины и Свободы автоматически, без его согласия. Письмо с таким предложением, посланное из Костромы, нашло Констан­тина Кирилловича в Петрограде. Брат, у которого он жил, Кирилл Кириллович, состоял в Петроградском отделении Союза и о планах Савинкова был явно осведомлен.

Но в июльские дни Черносвитова в городе не было. Учитывая, что он знал о задуманном, это можно рассмат­ривать как сознательное стремление не связываться с зате­ей, сильно отдававшей авантюрой.

Тем не менее Черносвитову не удалось избежать ново­го ареста. Находясь в тюрьме, он получил известие о смер­ти брата Кирилла, расстрелянного в 1919 г. В дальнейшем Черносвитов подвергался арестам неоднократно, послед­ний раз — в связи с готовившимся публичным процессом над организаторами мятежа. На скамью подсудимых предполагалось посадить и его, но слишком уж мало ар­гументов могло использовать обвинение. В итоге в 1921 г. Черносвитов был без суда расстрелян в Бутырской тюрь­ме.

У Константина Константиновича было 5 братьев. Все они были расстреляны в 1919 — 1921 гг.

Наиболее известным из братьев был Кирилл Кириллович Черносвитов (1865 — 1919). Как и все Черносвитовы, он родился в родовом имении в Пошехонском уезде Ярославской губернии. В отличие от старшего брата по­шел по гражданской службе — окончил училище правове­дения, служил в гражданском кассационном департа­менте Сената, затем был товарищем прокурора в Тотьме и Владимире. Один из немногих — член всех четырех Государственных дум России: I, II, III — от Владимирской и IV — от Ярославской губернии. Член кадетской партии с ее ос­нования. Когда в 1916 г. Милюков и Шингарев уехали за границу, Черносвитов исполнял обязанности председате­ля думской фракции кадетов. После Октября и отъезда на юг Милюкова Кирилл Кириллович был председателем Петроградского отделения ЦК.

Осенью 1919 г. он был арестован чекистами на книж­ном складе, куда зашел купить газету «Вольная Сибирь». Его задержали как видного деятеля кадетской партии. Следствие по его аресту закончилось резолюцией: «По рассмотрении мною дела члена ЦК партии кадетов К. К. Черносвитова выяснилось, что гр. Черносвитов, как противник Советской власти в теории, на практике к явно контрреволюционным фактам не причастен». Но, не­смотря на эту резолюцию, его «притянули» к делу о на­циональном центре и Союзе возрождения России. Он был расстрелян в Москве в октябре 1919 г.

Дело Германа Кирилловича Черносвитова связано с делом его близ­кого родственника, Александра Михайловича Черносвитова, одного из культурнейших землевладельцев России, предводителя пошехонского дворянства, члена Государст­венной думы.

5 марта 1918 г. предводитель ярославского дворянства Н. Н. Тучков рассылает членам дворянского собрания письмо, в котором выражает протест против заключения Брестского мира. Герман Кириллович не успел получить это послание: еще до его получения он был арестован. Арест продолжался недолго. Его выпустили, чтобы через короткое время снова арестовать. На этот раз было предъ­явлено обвинение в «распространении и хранении контрреволюционных воззваний». Следственная комиссия рассмотрела дело Г. К. Черносвитова и передала на усмот­рение президиума ЧК. 24 июля 1919 г. по записке предсе­дателя Ч К Лебедева Г. К. Черносвитов был расстрелян.

В Костроме в 1919 г. был арестован Александр Кирил­лович Черносвитов. Взят он был в качестве заложника вместе с сотрудниками правления костромских льняных фабрик. Все они были освобождены, кроме Александра Кирилловича. Его расстреляли в Костроме в 1919 г.

Всеволод Кириллович Черносвитов — землевладелец, по слухам, был убит крестьянами сел, принадлежавших раньше Черносвитову. Услышав, что помещик отправляет подводы с зерном в соседнюю губернию, они сбежались к его дому. Всеволод Кириллович вышел на крыльцо и был убит кам­нем, брошенным неизвестно кем.

Пятый брат, Вячеслав Кириллович Черносвитов, был большевиком со стажем, в 1918 г. он даже служил в ЧК. После ареста Кирилла Кирилловича он уехал из Владимира в Тулу, сменил фамилию и имя на Петра Яковлевича Кириллова, но в 1921 г. был арестован, перевезен в Москву и расстре­лян, как и другие братья.