БОГДАНОВИЧ Адам Егорович (20 марта 1862, местечко Хопопеничи Борисоглебского уезда Минской губернии — 16 апреля 1940, Ярославль) — ученый-этнограф, фольклорист, лингвист.

1 фото

Смотреть фотогалерею 1 фото

Сын белорусского батрака, сам в юные годы батрак, разнорабочий, позже — учитель. Окончил Несвижскую учительскую семинарию. Занимался сбором и публикацией памятников устного народного творчества и обработкой этнографических материалов. Статьи Богдановича печатались в «Сборниках Отделения русского языка и словесности Академии наук», «Минских губернских ведомостях», «Нижегородском листке». С 1896 жил в Нижнем Новгороде, в этот период завязалась дружба с А. М. Горьким и Е. П. Пешковой, сестра которой — Александра Павловна Волжина — стала его женой. Отец М.А.Богдановича [1891−1917].

С 1908 жил в Ярославле, был членом, затем — управляющим крестьянского поземельного банка, после октября 1917 — заведующим библиотекой исторического (позже — краеведческого) музея. Богданович занимался вопросами этнического происхождения славянских народов, свыше 10 лет отдал подготовке монографии «Язык земли», при жизни не опубликованной. В 1920—1930-е работал над воспоминаниями.

ПУБЛИКАЦИИ

ЕСЛИ НАЧАТЬ ОТ АДАМА

«Текут реки великие на Руси…»
(из древней книги).

Волга, Ладога, Онега, Молога, Луга, Сога — таинственная связь этих названий привлекает внимание учёных и просто любознательных людей давно. Своя, любительская гипотеза была и у автора этих строк ещё со студенческих времён: «га» — это река, вода на языке племён, когда-то здесь живших. Пришли другие племена, говорившие на своём языке, и сказали по-своему: вол-га, то есть «река Га» или «вода Га». Так образовались и другие названия рек и озёр.

Книжку «Язык земли» читаю поэтому с особым волнением. Автор её посвятил своим изысканиям десять лет жизни; докапываясь до истоков географических имён, взял на себя смелость утверждать, что в некоторых из них до сих пор звучит голос человека… каменного века.

Эта головокружительно смелая идея принадлежит автору книжки — Адаму Егоровичу Богдановичу, отцу всем известного Максима Богдановича.

Пережив своего знаменитого сына на много лет, он ещё перед войной работал заведующим библиотекой нашего краеведческого музея. Этнограф, лингвист, фольклорист. В конце позапрошлого — начале прошлого века его книги и статьи выходили в Гродно и Минске, печатались в сборниках Академии наук.

А рукописи этой книги не повезло: после его смерти в Ярославле в 1940 году она пролежала неизданной ещё двадцать шесть лет, хотя была одобрена М. Горьким, с уважением встречена в издательстве Академии наук.

Начнём с выводов, к которым пришёл Адам Егорович:

1. Все речные и озёрные имена в Европе и Азии распадаются на три категории — односложные, двухсложные и большей сложности;
2. Первоначальные обитатели жили по рекам и озёрам, и каждая племенная группа давала им своё название в смысле «вода»;
3. Последующие колонизации этих областей племенами и народами, говорившими на других языках, происходили тоже по рекам: новосёлы приставляли своё название к имени реки (в том же значении «вода»), в результате возникали сложные имена. В более близкие к нам времена русские первопроходцы, проникая на север, фактически делали такое же «прибавление»: Иван-город, Сестра-река.

Первое, что поражает в этой книге, — колоссальный материал, который перелопатил автор. Он изучил и систематизировал озёрные и речные названия Европы, Азии и Северной Африки. Апеллирует к Геродоту, Плинию, Диодору Сицилийскому, Птолемею, авторам средневековья, летописям Нестора, трудам Радищева, Карамзина, Ключевского… При отсутствии компьютеров!

А — вода по-сумерийски. Сумеры или шумеры населяли с третьего тысячелетия южную часть Месопотамской низменности. Приобрели бессмертную славу изобретением письма, распространившегося по всей передней Азии и бывшего орудием великой вавилонской культуры в течение двух с половиной тысячелетий.

Я — вода по-ненецки и по-вогульски (сейчас название этого народа манси).

Ю — вода, река по-зырянски (коми).

На карте можно найти реки с именами чуть подлиннее: Ра, Аа, Ка, Га, Да, Са, Чу, Ча, Су и их сочетания.

У Оби в разных её местах более десятка имён, то же было у Волги, Днепра, Дуная и других гигантских рек.

В современном русском языке два-три синонима: вода, влага, может быть, волна, есть, кстати, реки с такими именами. Но всего больше водоречных имён в ненецком языке (19) и вогульском (12), с ними может соперничать только древний санскрит, где насчитывается 11 слов для обозначения воды. Кстати: «река» на санскрите — «сара» (вспомним такую реку на Ростовской земле).

Москва, по мнению А. Богдановича, от Моса и Кава или Кова, реки с такими названиями неоднократно встречаются в системе Оки и Верхней Волги.

Евфрат по древнееврейски звучит Перат или Прат. Но Прут в древности звался Пара-Та. Пра входит в состав множества комплексных имён, начиная с Днепра.

Рядом столь же странные Пета, Пет, Петь (Припеть: Пра и Петь), наиболее густо осевшие в системе Оки. Как ни фантастично то же слышится в имени Еги-пет. И это не всё. Египет имеет множество соименников, как их называет А. Богданович: реки Ега, Яга на севере. А народное название Нила — Яро разбросано по всему Поволжью и на севере в форме Яра, Яр — в смысле река и озеро. Тут, как говорится, только руками разведёшь.

Дело не только в созвучиях, замечает автор, а во многих других факторах, «указывающих на связь между Черноморьем, Прикаспийскими областями и обоими Двуречьями — Туркестанским и Закавказским — через Иран и Кавказ, связь более глубокую и длительную, чем это принято думать».

Славяне. Интерес к их истории, очень похоже, стал первым толчком ко всем изысканиям Адама Егоровича.

Следуя от своей любимой «печки», он пишет: нет сомнения, что они сложились на Днепре, Десне и Припяти, ибо здесь собрано необычайное разнообразие озерно-речных имён всех типов, и именно отсюда они потом расходятся по все стороны. Кстати, именно здесь встречаются реки с именами Вода и Река.

Имя Рос, Рус и Русь может быть впервые прозвучало на нижней Волге, которая одно время после Ра звалась Рос. Позже можно установить пять центров, где это имя, будучи речным и озёрным, было или могло быть именем народа для прибрежных обитателей:

— Рось-Днепровская;

— Русь-Новгородская;

— Русь-Литовская (или Белоруссия на Немане-Русе и его притоке Роси. Эта Русь упоминается у Петра Дусбургского, Адама Бременского и знаменитого немецкого летописца X — XI веков Титтмара, как пограничная с Пруссией).

— Рось-Ростовская или Мерянская. Ибо озеро здесь носило разные имена. Богданович перечисляет ему известные Рос-Тово, Неро или Меро.

— Русь Артанская или Мордовская, известная арабским географам, «откуда вывозят чёрных соболей и свинец, а царь этой Руси живёт в Арте».

В разных местах искали загадочную Русь, а она была на юге и на севере, на западе и на востоке, храня свои тысячелетние тайны.

Ключ к ним и близко и недосягаемо далеко.

Вол-га: «га» это вода в санскрите.

Обнора, Истра: «Ра» известно как имя Волги в нижнем течении, его дольше всего хранила мордва, вплоть до нашего времени, называвшая Волгу этим старинным именем.

Улейма — «если разложить по живым носителям, то получим якутское «у» (вода, река), мордовское «лей» и тунгусское «ма» с тем же значением.

Откуда в наших краях якуты? «Стоянки древнекаменного века на побережьях Днепра, Десны, Дона и Оки всего вероятнее принадлежали отдалённым предкам северных народцев… До таяния ледника, где сидели народцы, которые заселили побережье лесных рек вплоть до Крайнего Севера? Больше им негде было сидеть, как на юге».

Неподражаемый Богданович! — думаешь, когда читаешь эти строки. Но потом открываешь другую книгу и замираешь в удивлении. «Прикосновения» к культурам каменного века, оказывается, необычайно волновали и Н. К. Рериха. Он писал о «поражающей тождественности» и «таинственной международности» этих культур, об удивительных их памятниках и языке, хотя призывал археологов не смущаться, что едва ли им удастся когда-либо узнать точно, как говорили люди каменного века.

А вот Адам Егорович Богданович попробовал всё-таки узнать, как они говорили.

Книга «Язык земли» так и не была напечатана при жизни автора. В 1966 (!) году её опубликовало Верхне-Волжское издательство мизерным тиражом в 1000 экземпляров. Её нет даже в доме-музее Богдановича. Она сохранилась только у родных и близких, и я благодарна В. Н. Кузнецову за предоставленную мне возможность с ней познакомиться.

* * *

Адам Егорович пережил своего знаменитого сына на много лет и умер в 1940 году.

Предисловие А. Дитмара к книге «Язык земли» донесло до нас впечатление человека, который знал автора не понаслышке: «В предвоенные годы многие жители Ярославля привыкли в вечерние часы видеть на бульваре, что соединяет Красную площадь с Волжской набережной, высокого мужчину, одетого в длинное пальто цвета хаки. Он или медленно прогуливался, или подолгу сидел на одной из скамеек. У него были живые глаза, длинные усы и седые волосы, спускавшиеся на шею. Это был ушедший на пенсию бывший заведующий библиотекой областного краеведческого музея, известный этнограф, лингвист и фольклорист Адам Егорович Богданович, отец славного белорусского поэта и давний друг А. М. Горького» (и родственник, он был женат на сестре Е. Н. Пешковой. — Т. Е.).

В последние годы своей жизни Адам Егорович жил «недалеко от бульвара, в Воздвиженском переулке (ныне Флотский) и почти каждый вечер совершал прогулки».

Он родился в 1862 году в Минской губернии, в Ярославль приехал в семьёй в 1908-м, здесь умер и здесь же похоронен на Леонтьевском кладбище. Официальное образование — учительская семинария в городе Несвиже. Благодаря исключительной одарённости, беспримерному трудолюбию и огромной любви к книге вырос в крупного учёного с многосторонними интересами в области истории, археологии, этнографии, литературы, театра, живописи.

В молодые годы был учителем, потом служащим Крестьянского земельного банка, отдал дань свободолюбивым мечтам, был активным членом организации «Народная воля», но затем полностью посвятил себя науке. Занимался сбором и публикацией памятников устного народного творчества, часть этих материалов была напечатана в дореволюционных сборниках отделения русского языка и словесности Академии наук, но многие погибли при пожаре во время ярославских событий 1918 года.

Его статьи по этнографии печатались в Минске, Гродно, Вильно, Нижнем Новгороде. Отдельными книгами вышли очерки крепостного быта «Про панщину» (Гродно, 1894 г.) и «Пережитки древнего миросозерцания у белорусов» (Гродно, 1895 г.).

После революции занимался вопросами происхождения индоевропейских народов. Основным трудом этого периода стала книга «Язык земли».

О деятельности А. Е. Богдановича «на службе» свидетельств осталось меньше, но сохранилось главное — память о нём, как о страстном и высококомпетентном книжнике. Огромные силы отдал он формированию научной библиотеки музея и созданию в нём Музея книги.

К научной конференции в честь его 135-летия ярославскими историками были извлечены из забытья и другие факты: Богданович был, оказывается, членом губернской учёной архивной комиссии, а после образования Ярославского естественно-исторического губернского общества стал одним из организаторов в нём секции краеведения.

В 1926 году он сделал доклад «Научные библиотеки г. Ярославля» — если бы эта работа была опубликована, удалось бы проследить его роль в развитии библиотечного дела в нашем крае.

Как сотрудник музея занимался научным описанием и изучением старопечатных книг: они ведь пришли сюда из собрания Ярославского архиерейского дома, библиотеки Спасо-Преображенского монастыря и представляют собой сокровища поистине бесценные, Адам Егорович занимался ими десять лет, но карточки, заполненные его рукой, таинственным образом исчезли.

Много сил отдал он делу увековечения памяти своего сына Максима. Когда в 1918-м горела его библиотека, он бросился спасать в первую очередь не её, а архив сына. Рукописи из сундучка в полузатопленном подвале, переданные им потом белорусским архивистам, дали возможность издать к 10-летию со дня смерти поэта, в 1927 году, первое научное собрание сочинений Максима Богдановича, которое, по признанию самих белорусов, положило начало становлению всей национальной литературы.

Их семья жила в маленьком домике на нынешней улице Чайковского, в том самом, где сейчас музей. Тогда, в 1912 году, здесь кончалась благоустроенная часть города, в непогоду — грязь, весной случались настоящие наводнения.

Татьяна ЕГОРОВА.

(Егорова Т. Ярославль. Прогулки и встречи. -
Ярославль: Северный край, 2009. С. 190−195.)