Ежедневная политическая, общественная и литературная газета, выходившая в Ярославле с 1 декабря 1898 по декабрь 1905 г. С января 1906 по май 1909, сменяя друг друга, в Ярославле выходили несколько газет — преемников «Северного края», представлявших собой, по оценке цензуры, «одно и то же издание, которое меняло названия и редакторов по мере их закрытия».

НАКАНУНЕ ВЕЛИКИХ ПОТРЯСЕНИЙ
(«Северный край» в 1898 — 1904 гг.)

В последнее десятилетие XIX века, когда революционные идеи половодьем заливали обе российские столицы, Ярославль ещё оставался патриархальным и спокойным провинциальным городом. Общественное движение концентрировалось главным образом вокруг историко-краеведческих и благотворительных обществ, эхо взрывов брошенных террористами бомб сюда не доносилось. Почти до самого конца века местную публику вполне удовлетворяли издававшиеся в городе две официозные газеты — «Ярославские губернские ведомо­сти», в 1894 году перешедшие на ежедневный выход, и «Ярославские епархиальные ведомости». Но постепенный рост самосознания российского общества объективно должен был привести к созданию в губернии газеты, свободной от жёсткой властной опеки. И в конце 1898 года такая газета появилась.

Основателем и первым редактором ежедневной независимой газеты «Северный край» стал Эдуард Германович Фальк. Он был в Ярославле человеком достаточно известным. От отца унаследовал дом и типографию, занимался адвокатской практикой. Всё это давало ему приличный и стабильный доход. Но ему хотелось объединить вокруг себя мыслящих людей, чтобы вместе размышлять над вопросами, которые всё чаще стали задавать себе ярославцы.

В начале 1898 года Фальк обратился с докладной запиской к тогдашнему ярославскому губернатору Борису Владимировичу Штюрмеру, в которой писал, что «блестящая экономическая будущность Ярославля, обещающего сделаться со временем крупным торгово-промышленным центром Северного края, даёт повод подумать об основании ежедневной газеты». Штюрмер в свою очередь в обращении к министру внутренних дел замолвил слово за Фалька, назвав его человеком вполне благонадёжным в вопросах нравственных и политических, и рекомендовал разрешить издание в городе Ярославле ежедневной политической, литературной и общественной газеты. 5 августа такое разрешение было получено.

В программе газеты «Северный край», опубликованной накануне выхода её первого номера в «Ярославских епархиальных ведомостях», говорилось, что в новом издании читатели смогут найти официальную хронику и статьи по вопросам русской и иностранной жизни, известия собственных корреспондентов и информационных агентств о событиях в России и за границей, новости промышленности и торговли, сельского хозяйства и биржевой деятельности, общественной жизни, литературы и искусства, образования и спорта, материалы по истории и краеведению, судебную хронику, сообщения о погоде. Отдельной строкой оговаривались планы редакции публиковать рекламу и объявления.

Первый номер «Северного края» вышел в свет 1 декабря 1898 года.

Конечно, ни Фальк, ни первые сотрудники «Северного края» не могли предвидеть, в какие политические водовороты будет втянута газета буквально через три-четыре года после своего основания. В 1898 году они рассчитывали лишь на то, что смогут свободно обсуждать проблемы общественной жизни с позиций либерализма. Среди ведущих авторов «Северного края» были тогда помимо самого Фалька писатель-народник Василий Михайлович Михеев, активные деятели земского движения князь Дмитрий Иванович Шаховской и Семён Александрович Мусин-Пушкин, историк Ярославского края Пётр Андреевич Крит­ский, поэт Леонид Николаевич Трефолев, профессор Демидовского лицея Валериан Николаевич Ширяев. Ожидалось, что в ней примут участие известные в России писатели И. А. Бунин, К. С. Станюкович, А. П. Чехов, Б. К. Зайцев.

Открывалась газета, как правило, передовой статьёй, в которой затрагивались не только местные, но и общероссий­ские вопросы. Остальные материалы группировались под постоянными рубриками: «Иностранные известия», «Внутренние известия», «Земские дела», «Городские дела», «Школьные дела», «Обзор печати», «Областной отдел», «Городская хроника», «Театр и музыка», «Спорт», «Судебная хроника», юмористический раздел «Смесь». Печатались также рассказы, фельетоны, исторические и литературные очерки.

Газета сразу же стала защищать интересы простого человека от произвола чиновников, помещиков, полиции, что вызвало резкое недовольство властей. Уже в 1901 году Штюрмер несколько раз обращался в Главное управление по делам печати с предложением закрыть газету. Фальк был вызван в Петербург, где ему было сделано «строжайшее внушение за целый ряд совершенно неудобных статей». А распоряжением министерства народного просвещения «Северный край» был изъят из бесплатных народных библиотек.

Тем не менее газета становилась всё радикальнее. Как вспоминала много лет спустя Ариадна Владимировна Тыркова-Вильямс, начавшая сотрудничать с «Северным краем» в 1902 году, а вскоре ради этого переехавшая из Петербурга в Ярославль, «наша газета не случайно стала центром местной общественной жизни. Во всём крае у неё были единомышленники, которым она давала возможность сплотиться, перекликаться. „Северный край“ становился колыбелью будущих политических организаций».

Российское общество стремительно политизировалось. «Прорывались наружу неудовлетворённые общественные и политические запросы и мечтания. Круг людей, которые толковали о свободе и бесправии, о необходимости считаться с волею и потребностями народа, всё ширился, — вспоминает Тыркова-Вильямс. — Всё это было молодо, многое расплывчато, не всегда продумано и заканчивалось решительным возгласом: «Так жить нельзя!»

Художник Борис Кустодиев. Портрет Н. А. Подсосова

Уже в начале века в Ярославле были созданы ячейки противоположных по взглядам политических организаций — социал-демократической партии, националистического «Союза русского народа», либерального «Союза освобождения», составившего затем ядро конституционно-демократической партии. Самых разных взглядов придерживались и сотрудники редакции.

Д. И. Шаховской и А. В. Тыркова-Вильямс вскоре стали активными деятелями кадет­ской партии. Близких к ним взглядов придерживался и В. М. Михеев, в 1902 году после смерти Фалька ставший редактором газеты. В 1903 году в редакции некоторое время работал корректором сосланный в Ярославль И. П. Каляев — эсер, будущий убийца московского генерал-губернатора, великого князя Сергея Александровича. Ещё один эсер — Н. А. Снегульский — писал фельетоны под псевдонимом Саур. В «Северном крае» сотрудничало немало политических ссыльных, в том числе будущий нарком просвещения А. В. Луначарский. В редакции работали большевики Н. В. Романов, Н. С. Зезюлинский, В. Р. Менжинский — будущий председатель ОГПУ.

Об этом времени А. В. Тыркова-Вильямс писала в опубликованных в 50-е годы в США воспоминаниях: «Рассказывая о том, что происходило сорок лет назад, я не могу и не хочу выносить обвинительный акт либерализму моего поколения. Я не отрекаюсь от него. Мы делали глупости, мы ошибались. Мы забывали об извечных недостатках человеческого общества, мы все беды взваливали на самодержавие, а об его исторических заслугах совершенно забывали. Мы не в меру доверяли иностранным учебникам государственного права и теориям. Вместо того, чтобы изучать Россию и русский народ, мы старались следовать немецким правоведам и экономистам, часто третьестепенным… Но цели, которые мы себе ставили, были правильно намечены. Если бы Россия во­время получила народное представительство и социальные реформы, не только Россия, но и вся Европа не пережили бы трагедии — свидетелями и жертвами которой мы стали…»

Художник В.Е. Маковский

Десятилетия спустя Тыркова-Вильямс пришла к выводу, что российское общество не было готово к радикальным переменам. Более того — они России были не нужны: «Мы признавали собственность, мы хотели социальных реформ, а не социальной революции. Но за разумной схемой, которая даже сейчас могла бы дать России благоустройство, покой, благосостояние, свободу, бушевала эмоциональная стихия. В политике она имеет огромное значение. Неостывшие бунтарские эмоции помешали либералам исполнить задачу, на которую их явно готовила история, — войти в сотрудничество с исторической властью и вместе с ней перестроить жизнь по-новому, но сохранить преемственность, тот драгоценный государственный костяк, вокруг которого развиваются-разрастаются клетки народного тела. Кадеты должны были стать посредниками между старой и новой Россией, но сделать этого не сумели».

Интересен вывод, который Ариадна Владимировна сделала через много лет, когда стали ясны результаты «социального эксперимента», осуществлённого большевиками: «В Яро­славле нам грезились сдвиги, а не катастрофа, ледоход, а не землетрясение. В этом отношении жандармы и полиция, которых мы считали дураками, оказались прозорливее нас…»

Жандармы и полиция в Ярославле не спали. В 1904 году в связи с русско-япон­ской войной цензура значительно ужесточилась. 8 августа издание «Северного края» по докладу губернатора Алексея Петровича Роговича было приостановлено министром внутренних дел В. К. Плеве на максимальный срок — восемь месяцев. Вскоре Плеве был убит в результате организованного эсерами теракта. Сменивший его на посту министра П. Д. Святополк-Мирский сократил срок запрещения газеты, и она вновь пришла к читателям в январе 1905 года.

ЦЕНА СВОБОДНОГО СЛОВА
(финансовые источники для издания «Северного края»)

Газета «Северный край» стала выходить не только в год чрезвычайно сложной политической обстановки в стране, но и в условиях, когда в абсолютном большинстве губерний периодические печатные издания были большой редкостью и финансировались, как правило, из губернской казны. На какие же средства местной либерально настроенной интеллигенции удавалось выпускать практически независимую газету, смелости и объективности которой несказанно удивлялся посетивший Ярославль лидер либерально-монархической партии, историк Павел Николаевич Милюков.

Основателем, издателем и редактором первой ярославской ежедневной газеты был, как уже говорилось выше, Эдуард Германович Фальк, присяжный поверенный и владелец типо­графии. Газета распространялась не только в Ярославской, но и в Костромской, Вологодской, Архангельской, Владимир­ской губерниях. В ней выходили материалы из Тверской, Новгородской, Олонецкой и Вятской губерний. Тираж печатного органа достигал 8 тысяч экземпляров.

Уже первые номера «Северного края» были высоко оценены коллегами. Так, московский «Курьер» отнёс газету к числу «лучших органов провинциальной печати, так небогатой хорошими изданиями».

Первоначально все расходы по изданию газеты нёс на своих плечах её основатель Э. Г. Фальк. «Вместо того, чтобы спокойно получать доходы от имущества и наживаться от адвокатской практики, он затеял газету, которая втягивала его в долги, отвлекала от адвокатуры». Как вспоминал сотрудничавший в ней Д. И. Шаховской: «Материальные дела… всегда были не блестящи, вернее сказать, они всегда были в таком критическом положении, что только энергия Эдуарда Германовича… спасала от крушения». За первые два года газета принесла долговых обязательств на 30 000 рублей.

После смерти в декабре 1902 года Э. Г. Фалька материальную сторону дела взяло на себя товарищество пайщиков. Большинство среди акционеров «Северного края» представляла местная интеллигенция. Среди них принимавшие активное участие в газете Д. И. Шаховской, В. М. Михеев, Н. П. Дружинин, С. А. Мусин-Пушкин, П. А. Критский, Н. В. Романов. В состав товарищества вошли местные врачи, инженеры, присяжные поверенные, предприниматели. Паи были двух видов: 500 и 1000 рублей. Первый могли уплатить лица, принимавшие участие в работе редакции. Деньги вносились и в рассрочку, допускались задержки платежей пайщиками.

С изменением формы соб­ственности положение органа печати упрочилось. Был составлен капитал на покрытие возможных в первые два года расходов.

О финансовых затруднениях свидетельствует смета на 1906 год. Запланированная прибыль составляла 53 168 рублей, расходы — 65 310 рублей. В итоге — дефицит порядка 12 000 рублей в год.

Первой в статьях доходов стояла подписка, приносившая 22 000 рублей в год. 1000 экземпляров распространялось в Ярославле, а 2500 — в губерниях Севера и Верхнего Поволжья. Оставшиеся 4500 реализовывались в розницу через газетные киоски, книжные магазины, отделения «Северного края», торговую сеть В. А. Грингмута на железных дорогах.

Подписка с доставкой составляла на год 8 рублей, на полгода — 5, на месяц — 1 рубль. Номер продавался за 5 копеек — цена большинства ежедневных газет. Самой дешёвой газетой губернии тогда являлся «Ярославский вестник» — 4 рубля. Самым «недоступным» был «Вестник Рыбинской биржи» — 12 рублей. Если сравнивать с провинциальной прессой других регионов, то цена «Северного края» была не так высока. Крупные ежедневные газеты дешевле 8 рублей обычно не стоили. Так, подписная цена на «Дон­скую речь» (Ростов-на-Дону) составляла 8 рублей, на «Волжский вестник» (Казань), «Бессарабец» (Кишинёв) — 9, «Одесские новости» (Одесса) — 10, «Приднепровский край» (Екатеринослав) — 12.

Однако и 8 рублей за газету мог позволить себе не каждый. На это указывали и сами подписчики: «Я, конечно, понимаю, что дешевле вы не можете дать её, но это понимают не все, и в глазах многих — это крупный недостаток». Поэтому газета проводила гибкую ценовую политику. Для преподавателей народных училищ, студентов, сельских священников предусматривались скидки. Сумма могла быть внесена по частям.

С 1901 года была снижена стоимость месячной подписки с 1 рубля до 75 копеек. Подписчики, оплатившие сразу 8 рублей в ноябре-декабре уходящего года, до января получали газету бесплатно. А высылка 14 копеек марками позволяла получать её в течение недели. Таким образом, «Северный край» старался увеличить число читателей, расширить регион распространения и своё влияние.

Газета стремилась добиться роста доходов. Одной из таких мер было соглашение с комитетом выставки Северного края, проходившей в Ярославле в 1903 году. В результате издание стало официальным органом мероприятия, имевшего большое число участников и широкий общественный резонанс в целом ряде губерний. В газете появился специальный отдел, в котором регулярно с 1 августа по 1 октября освещались подготовка и проведение выставки. Интересующиеся экономической и культурной жизнью Севера могли выписать издание на этот период. Для компенсации расходов на «Северный край» Э. Г. Фальк в 1899 году начал издание коммерческой газеты «Ярослав­ский листок объявлений».

Помимо чисто коммерческих приёмов использовались и литературные. Так, весной 1905 года редакция командировала в Рыбинск фельетониста Н. А. Снегульского, писавшего под псевдонимом Саур. Целью поездки было написание им злободневных и острых материалов о местной жизни и посредством этого увеличение тиражей. Значение талантливого сотрудника для «Северного края» подчёркивал его коллега И. А. Волков: «Без фельетонов Снегульского слабо шла розница газеты».

Реклама приносила значительно меньше денег в бюджет ярославской газеты, чем это характерно для современных изданий. Поступления по этой статье доходов составляли всего 12 000 рублей в год. «Северный край» — единственная газета Ярославля на тот период, в которой регулярно размещались объявления крупных, в первую очередь, столичных рекламодателей. Это свидетельствует о высоком уровне издания и его респектабельности. Больше всего рекламы выходило в воскресных номерах. Рекламные объявления приятно поражают качест­вом печати, разнообразием изображений и шрифтов. Бросающееся в глаза отличие от современных газет — наличие информации о других органах печати. Так, «Северный край» размещал свою рекламу в местных «Епархиальных ведомостях», а сам печатал объявления с предложениями о подписке многих провинциальных и столичных газет и журналов неконсервативного направления.

«Северный край» в отличие от современных газет и многих того времени большую часть своего существования был убыточным предприятием. Но создавался печатный орган в первую очередь, чтобы проводить в сознание общества определённые ценности и идеи. Журналист издания А. В. Тыркова вспоминала, что Э. Г. Фальк основал «Северный край» «с целью прийти на помощь глухому, до сих пор почти безмолвному Северному краю, призвать таившиеся в нём силы, дать им в лице своей газеты и опору, и голос». Эта задача была им выполнена. И значение газеты именно как общественной трибуны местных оппозиционных сил нельзя недооценивать и сравнивать с материальными затратами.

РЕВОЛЮЦИЯ В СТРАНЕ, РЕВОЛЮЦИЯ В ГАЗЕТЕ
(«Северный край» в 1905 году)

1905 год — год начала первой русской революции — был особым в истории газеты.

Чтобы проиллюстрировать атмосферу в обществе накануне революции 1905 — 1907 годов и понять платформу «Северного края», стоит обратиться к одному письму из фондов Ярославского жандармского управления, автор которого с восхищением пишет о выступлении Д. И. Шаховского перед местной общественностью. В декабре 1904 года на рядовом заседании земского собрания он обратился к аудитории со словами: «…Пока не будет изменён весь государственный строй, до тех пор Россия не выйдет из бед», — добавив, что изменить положение может только дарованная царём Конституция. Автор письма заключает: «Согласитесь, что поступок Шаховского выше всяких похвал. Особое значение он имеет теперь…».

В журналистском коллективе «Северного края» ещё в 1904 году образовался серьёзный левый фланг сотрудников, который в условиях радикализации общественных настроений начинает играть значительную роль в определении характера либерального органа. Но семь месяцев вынужденного простоя привели к срыву подписной кампании и публикации рекламы, газета не приносила прибыли. Эта ситуация не могла удовлетворять акционеров «Северного края». Чтобы избежать запрещений в будущем, они потребовали передачи власти от редакционного собрания, которое все предшествовавшие годы осуществляло руководство, редактору В. М. Михееву, не настаивавшему на своём главенствующем положении и участвовавшему на равных в коллективном управлении. Кроме того, пайщики одним из условий поставили контроль над редакционным собранием.

Василий Михайлович Михеев

Подобная инициатива владельцев газеты не вызвала сочувствия и понимания журналистов. В редакцию газеты и её секретарю А. П. Баранову (именно его ряд членов редакционного собрания желал видеть редактором) стали поступать письма. В них проводилась мысль о необходимости сохранения прежнего порядка в газете. Подчеркивалось, что пайщики представляют только экономическую сторону дела, а «не его душу, разум и честь». Как писал А. Антонов: «У них заинтересован исключительно карман, тогда как сотрудники олицетворяют направление органа и защищают уже сложившуюся репутацию его».

26 декабря 1904 года состоялось заседание редакционного собрания, на котором обсуждалась сложившаяся ситуация. В одном участники были солидарны: «При возобновлении газеты редакционное собрание совершенно игнорировалось, приглашение главных сотрудников состоялось без выслушивания их мнения и вся постановка дела коренным образом изменена». Собрание особо подчеркнуло, что в руководстве изданием в последнее время произошли перемены, не «гарантирующие самостоятельности редакции» от пайщиков, которые от чисто материальной сферы участия в издании перешли к корректированию политической программы «Северного края», по их мнению, слишком революционной. В результате часть сотрудников отказалась от продолжения постоянного сотрудничества. Среди них Г. Алексинский, А. Антонов, И. Ершов, А. Локтин, С. Мусин-Пушкин, М. Немоловский, В. Смирнов, кн. Д. Шаховской, Н. Романов, Б. Клириков, А. Баранов, М. Быковский, А. Тыркова.

Таким образом, накануне революции 1905 — 1907 годов «Северный край» был вынужден из-за перемен в руковод­стве и в коллективе сотрудников изменить тон — с достаточно резкого и оппозиционного на сдержанный, как того хотели акционеры, недовольные финансовыми потерями из-за приостановки издания. Однако, как справедливо отметила Т. И. Волкова, «в условиях начавшейся революции план хозяев газеты — создать весьма умеренный состав редакции — расстроился с первых шагов». Ввиду происходивших с января 1905 года событий читателя не мог удовлетворить осторожный тон публикаций, а променять свой авторитет на безопасность для газеты было неприемлемо. Таким образом, характер материалов становится все радикальнее, а сама газета — одним из ярких представителей революционной печати первого года революции.

Следует добавить, что в газете в октябре 1905 года произойдёт новый конфликт, в результате которого из состава редакции выйдут журналисты социал-демократы. Всего за 11 месяцев (с декабря 1904 года по октябрь 1905-го) «Северный край» пережил два раскола сработавшегося коллектива. Причинами этого стала первая российская революция, обострившая политические разногласия в среде интеллигенции, и между журналистами в том числе.

В период всероссийской октябрьской политической стачки цензура на страницах газет либерального направления проявляет себя наиболее явно. В «Северном крае» в ряде номеров подряд особенно видна её активность: изъят ряд материалов с полос. Не допущены до читателей «по не зависящим от редакции обстоятельствам» сообщения, касающиеся «учебных заведений, железнодорожной жизни, собрания фармацевтов, казаков». Несмотря на это, газета сохраняла боевой дух, который во второй половине 1905 года только усиливался.

«Северный край» с 13 октября 1905 года присоединился к всероссийской политической стачке «вследствие отсутствия свободы печати», стремясь таким образом поддержать и укрепить революционное движение. Следующий номер органа ярославских либералов вышел лишь 24 октября.

Н. Богданов-Бельский. Вести с войны

Первым материалом номера, по-другому и быть не могло, был Манифест 17 октября. Газета приводит его полностью, а потом останавливается на причинах его появления и ожидаемых последствиях. «Северный край» в очередной раз в следующей за документом статье отмечает, что самодержавие поразительно долго затягивало с реформами, стремясь удушить общественное движение. С другой стороны, власть была уже не в состоянии управлять страной по-старому: «Стало ясным как день, что освободительное движение достаточно сильно, чтобы остановить правильное течение общественной и государственной жизни и доказать таким образом полную неспособность бюрократического самодержавия справиться с запросами, которые предъявляются современному государ­ству». Газета подчёркивает, что царь был вынужден подписать Манифест. А вслед за ним 21 октября и закон о политической амнистии.

В доказательство необходимости реформ газетой цитируется всеподданнейший доклад графа С. Ю. Витте, лёгший в основу Манифеста. Председатель комитета министров заявляет, и «Северный край» совершенно с ним согласен, что причины охвативших страну беспорядков лежат не в действиях революционно настроенной части общества. Они гораздо глубже и кроются в «нарушенном равновесии между идейными стремлениями русского мыслящего общества и внешними формами жизни. Россия переросла формы существующего строя».

Хотя в документе и не была прописана реализация обещанных политических свобод, но конституционные демократы, а именно с ними в политическом отношении сближается к осени 1905 года «Северный край», расценили Манифест 17 октября как конституционный акт, превративший Россию в конституционную монархию, а Николая II — в конституционного монарха. Либералы отнеслись к обещаниям правительства с надеждой, но не бросились в объятия правительства. «Северный край» декларировал: «Не какой-нибудь суррогат народного представительства нужен России, а настоящим образом, нарочно для этой цели избранные представители народа должны образовать Учредительное собрание, установить в государ­ственной жизни твёрдые демократические начала и, в свою очередь, созвать для постоянной работы законодательное собрание. В нём не должно быть места ни помощникам недавних притеснителей наших, ни поседевшим в административном лицемерии бюрократам, ни представителям придворной камарильи…».

Но надежды на демократическое будущее России были растоптаны черносотенными погромами. Курск, Харьков, Херсон, Ростов-на-Дону, Одесса, Ярославль, Киев, Минск, Архангельск, Вологда, Мариуполь, Николаев, Смоленск, Кострома и множество других городов, городков, местечек стали ареной кровавых избиений молодёжи, интеллигенции, рабочих, евреев. Местная администрация почти повсеместно одобряла и направляла действия громил или относилась к ним с полным безучастием, что воспринималось погромщиками как поощрение.

Печатные полосы полны гнева и возмущения в отношении черносотенцев и администрации. Газета высказывалась жёстче и резче, чем некоторые социал-демократические издания. Со страниц местная общественность обвинила власти в бездействии и прямом участии в беспорядках. «Северный край» стремится консолидировать вокруг себя всех, возмущённых погромами, придать эмоциям характер юридически стройного обвинения власти, которая «не только попустительствовала кровавым разрушительным насилиям и уличным смутам со стороны чёрной сотни, но оные поощряла, даже не всегда скрытым образом».

В октябрьских номерах «Северного края» можно найти информацию о направленных от ярославских организаций и учреждений телеграммах к С. Ю. Витте с требованием сместить А. П. Роговича с поста губернатора за его действия, явно не соответствующие возложенным на него функциям по охране порядка. Газета обращалась к очевидцам с просьбой дать показания на виновников случившегося, помочь следствию.

Художник Борис Кустодиев

В отличие от Ярославля и других губернских городов, ярославская деревня осталась глуха к свободам, провозглашённым Манифестом, и событиям, последовавшим за ним. «Северный край» в те дни писал: «Крестьяне говорят, что объявлена общая свобода, что теперь делай что угодно, и за это никакого взыскания не будет. Царя, дескать, силой заставили подписать такой Манифест и теперь его лишили власти и хотят даже лишить цар­ства. Бабы в деревнях от таких вестей ревут, а мужики хмурятся. Мужик, носивший тысячелетнее ярмо произвола и гнёта власти, сжился с ярмом и не может представить себе, что ярма он лишается».

Редакция газеты обратилась с полос издания к цензирующему её вице-губернатору Кисловскому с заявлением, что теперь «Северный край» будет выходить без предварительной цензуры, а гранки на проверку будут предоставляться одновременно с выходом номера. В. М. Михеев заявил, что будет нести личную ответственность по уголовному законодатель­ству как человек, отвечающий теперь за содержание газетных полос. Обращение заканчивалось словами, что вышеперечисленное делается как для того, «чтобы не задерживать выпуска номера, так и для вашего облегчения ввиду того, что вы лишены теперь руководства циркуляров на основании статьи 140 устава о цензуре». Смелое заявление было осуществлено в значительной степени из-за незнания местных властей, как строить отношения с печатью в условиях провозглашённых свобод.

Выход бесцензурного издания, тем более с социал-демократическим лицом, мог привести к закрытию газеты уже летом 1905 года, чего, конечно, не желали владельцы. К тому же они полагали, что отдельные резкие статьи левых журналистов «Северного края» стали в числе прочих причинами кровавых столкновений в Ярославле. Как следствие, пайщики аннулировали права редакционного комитета, в результате чего его члены социал-демократы вышли из редакции, написав гневное письмо в адрес редактора Михеева, либеральных сотрудников и пайщиков.

Менжин­ский, Федорченко, Коньков, Романов стремились превратить «Северный край» в партийный орган, не желая при этом нести расходы по изданию газеты (за что отвечали пайщики) и уголовной ответственности по суду (за содержание номера отвечал редактор). Этими причинами и был вызван кризис в коллективе. Его результатом стали раскол редакции «Северного края», выход сотрудников, членов РСДРП, из редакции.

Правда, если оценивать поведение социал-демократов с моральной точки зрения, то их поступок выглядит очень непривлекательно. У получившего письмо В. М. Михеева случился сердечный приступ. Он пригласил авторов послания в газету, дав возможность работать и проводить свои политические взгляды, получив в итоге от них такую пощёчину.

Под письмом социал-демократов стояли подписи секретаря газеты В. Менжинского, заведующего областным отделом Л. Федорченко, заведующего городской хроникой В. Конькова, сотрудников: Е. Фалька, О. Антушевича (заведующего типографией газеты), Н. Зезюлинского, А. Батуева, П. Пономарёва, В. Кириллова и др.

Вячеслав Рудольфович Менжинский

Они пишут: «Во время по­громов мы не бросали редакцию на произвол судьбы, не прятались по чужим квартирам, не ухаживали за вожаками громил, не отстаивали их участие в охране города. Среди наших товарищей есть раненые, в то время как они защищались с оружием в руках, мы организовали защиту редакции и, вооружённые, ждали хулиганов».

В конце открытого послания бывшие сотрудники «Северного края» объясняют причины своего ухода: «Там, где литераторы проводят ещё не созданный правительством закон против социалистов, нам не место. Мы уходим, господа хозяева, но помните, что если лёгок пух, пущенный полицейскими громилами из перин еврейской бедноты, то тяжела ответственность тех, кто затыкает рот людям, которые хотят крикнуть: „Защищайтесь с оружием в руках!“ Вот почему мы уходим».

Далее следует хрестоматийно известная фраза. Это «слова на прощание» левых журналистов руководству: «Обращайте же „Северный край“ в либеральную подворотню, из которой можно тявкнуть на пристава — довольно храбро, на губернатора — с опаской, на министра — с оглядкой, чтобы во­время спрятаться при появлении самодержавных казаков, а уж на царское самодержавие поднять голос нельзя».

Судя по тону письма, вышедшие из газеты сотрудники негативно относились как к самому изданию и его руковод­ству, так и к идее сотрудничества с ним в дальнейшем. Но если судить по заявлению Л. С. Федорченко, не всё было столь однозначно. Он объяснял уход свой и ряда товарищей как «следствие принципиального раскола» в печатном органе, но вместе с тем обращался к своим корреспондентам не отказываться от дальнейшего сотрудничества с газетой.

В этом же номере было помещено и ответное письмо редактора «Северного края», в котором В. М. Михеев отвечал на обвинения В. Р. Менжинского и Ко. Послание В. М. Михеева выглядит убедительнее. Он благодарит боевую дружину, охранявшую редакцию, но отмечает, что больше пользы вооружённые люди могли бы принести в наборной, способствуя выходу газеты, или на улице, защищая горожан от погромщиков. Эта дружина могла, по мнению редактора, «судя по её числу (около 50 человек) и вооружению даже пулемётом, быть очень полезной на улицах Ярославля». «Но охрана предпочла сидеть в помещении редакции, защищая рукописи, книги, здание госпожи Синклер, за что, конечно, нельзя также не быть благодарным», — пишет он. Таким образом, социал-демократам ставится в упрёк то, что они, имея возможность, даже не пытались помочь жителям Ярославля, при этом обвиняя либералов чуть ли не в потвор­стве погромщикам.

Послание редактора «Северного края» заканчивается словами сожаления, что сотрудничество с уважаемыми и талантливыми журналистами Л. С. Федорченко, В. Р. Менжинским закончилось, но вместе с тем Михеев надеется, что они смогут «отныне действовать в чисто социал-демократическом органе, каким не мог, по условиям своего издания, сделаться «Северный край». «Работая же в определённой партийной социал-демократической газете, уважаемые Л. С. Федорченко и В. Р. Менжинский будут обережены от всяких малейших сделок с их убеждениями».

Так закончилось сотрудничество группы социал-демократов в либеральной газете. Можно с уверенностью сказать, что оно не прошло даром ни для тех, ни для других. Совместные усилия всех сотрудников, вне зависимости от их политической принадлежности, в просвещении жителей северных губерний страны способствовали, вне сомнения, росту политического сознания населения. «Северный край» стал в 1905 году печатным органом, который был популярен как среди образованных слоёв, так и в среде рабочих, мещан, крестьян. Газета стала «для всего округа и адвокатом, и прокурором», проводя в жизнь именно те либеральные ценности и цели, которые были заложены её основателем Эдуардом Германовичем Фальком.

С НАДЕЖДОЙ НА ГРЯДУЩУЮ ВЕСНУ…
(преемники и продолжатели «Северного края» в 1906 — 1909 гг.)

Период с конца 1905 по 1909 годы для журналистов «Северного края» стал временем отчаянной борьбы с цензурой, судебных процессов и постоянной смены названий. По содержанию газета, менявшая редакторов и названия по несколько раз в год, по-прежнему была оппозиционной, многие заметки и статьи о насущных проблемах общества оканчивались неизменным выводом о том, что необходимо «обновить и освежить окружающую атмосферу, поставить на работу новые силы, дать простор тому, что до сих пор только давало знать о себе».

29 декабря 1905 года ярославские власти снова попытались закрыть «Северный край», но он тут же превратился в «Северную область».

В течение 1906 года она успела сменить шесть имён: «Северная область», «Северная газета», «Северная мысль», «Северные отклики», «Северный голос» и «Северная речь». «Эстафетной палочкой», которая подсказывала читателям, какую газету теперь покупать, было слово «северный» и краткое сообщение на первой полосе: «По постановлению ярославского окружного суда издание газеты „Северный…“ приостановлено впредь до судебного приговора. Удовлетворение господ подписчиков и другие обязательства переданы издателю газеты „Северный…“, такому-то».

Судебные процессы над многоликой газетой освещались на её же страницах — подробно и с нескрываемым сарказмом. Яркий пример — передовица в номере «Северной речи» за 1.07.1906, озаглавленная «Ярославль, 1 июля».

«Наши читатели прочтут отчёт по делу редактора «Северного края» В. М. Михеева, привлечённого по статье 129 (подстрекательство — прим. авт.). Нам не приходится долго разъяснять читателю всю нелепость, всю гнусность зажимания рта свободной печати, к чему так охотно, так часто и, увы, бесплодно прибегает наша ярославская прокуратура…

27 мая в московской судебной палате слушался ряд политических дел, в числе которых были дела нашей ярославской печати. В качестве обвиняемых перед особым присутствием предстали редакторы приостановленных газет: В. М. Михеев — «Северного края», П. А. Троицкий — «Северной газеты» и П. К. Ливанов «Северной области».

Ливанову вменяется в вину то, что в № 10 от 11 января сего года в издававшейся под его редакторством газете «Северная область» была помещена статья под заголовком «Вологда», содержащая в себе приговор крестьян Нюксенской волости. В этом приговоре, между прочим, помещены пункты, в которых говорится, что «надо уничтожить частную земельную собственность и предоставить право каждому иметь земли столько, сколько он может обработать своей семьёй» и «отобрать в пользу народа земли церковные, удельные и кабинет­ские». К этому приговору редакция со своей стороны адресовала заметку, в которой указала, что этот приговор и однородные с ним очень «характерно, ясно и наглядно рисуют желания и думы проснувшейся, заговорившей деревни». Находя в помещённом приговоре преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 129 уголовного уложения, прокуратура возбудила против Ливанова уголовное преследование. На вопрос председательствующего, признаёт ли обвиняемый себя виновным, Ливанов ответил отрицательно. Слово получил обвинитель, который, не найдя состава преступления в данном деле, от обвинения Ливанова отказался. Защитник, в короткой речи доказав отсутствие состава преступления и согласившись в этом с противником, сказал, что надо с благодарностью смотреть на то, что редакция помещает подобные приговоры: они показывают действительное положение крестьян. На предложение господина председателя, не пожелает ли сказать что обвиняемый, Ливанов заявил: «Раз представитель обвинительной власти отказался от обвинения, то я сказать ничего не могу…» Председатель читает вопросы, какие присутствие ставит себе на разрешение, и палата удаляется. Через короткое время вынесен оправдательный приговор".

Дело Троицкого рассматривалось по такой же схеме, с той лишь разницей, что обвинялся он в том, что в репортаже с земского собрания в Костроме напечатал речь гласного Сафонова, «по содержанию своему возбуждающую к бунтовщическому деянию». Защитник возражал, что другие газеты речь Сафонова тоже напечатали, а их никто ни в чём не обвиняет. В итоге Троицкого тоже благополучно оправдали. Как и Михеева.

С 1907 года чехарда с названиями газеты учащается. Редакторы устают придумывать, что бы ещё могло быть «Северным», и останавливаются на двух-трёх вариантах, которые сменяют друг друга по очереди. Так, например, в 1907 году «Новый Северный край» чередуется с «Северной газетой». Первые месяцы 1908 года — «Северный вестник"/"Северные вести"/"Северное слово», последние — «Северная молва"/"Северный курьер».

В 1909 году такой чёткой схемы не было, и даже ключевое слово «Северный» порой выпадало. Газета называлась то «Родной край», то «Наш край», пару раз выходила под именем «Жизнь», и всего один день (23 марта) просуществовала как газета «Луч».

Многие рубрики на протяжении 1905 — 1909 годов оставались неизменными. Новостные — «Иностранные известия» и «Внутренние известия», «Ночные телеграммы» и «Из Петербурга по телефону», «Судебная хроника» и «Городская хроника». Интерактивные — «Вечерняя почта» и «Письма в редакцию». Аналитические — «Школьные дела» и «Земские дела», «Парламентская жизнь», «Вопросы жизни» и «Мысли вслух». Иногда новостные заголовки стояли под шапкой в виде анонса: «Аграрное движение в Николаевском уезде. Адмирал Чухнин, не приходя в сознание, скончался. Столкновение арестантов с конвойными в Елизаветграде. В Варшаве пять человек приговорено к повешению. Приговор кассационного суда над Дрейфусом. В роддоме убит жандарм» («Северная речь», 20.6.1906).

В центре внимания журналистов — острые социальные вопросы. Что делать простому крестьянину, разорившемуся от того, что его затаскали по судам за недоимку в оброке? Как бороться с тем, что заводское начальство тайком читает письма своих управляющих? Почему женщины не имеют права участвовать в городской и земской деятельности? Почему столько бюрократических препон чинится на пути создания педагогических курсов?

Более едкими и прозрачными к 1908 — 1909 годам становятся фельетоны. Несмотря на то, что газету беспрестанно закрывают, авторы практиче­ски открыто высмеивают местную власть. «Государственная Дума… Виноват, я хотел сказать: для чего существует ярослав­ская заводская конюшня?» — пишет журналист Вирский («Северное слово», 1.06.1908).

О том, как объект насмешек реагировал на подобные выпады, мы уже знаем. Но заставить газету замолчать так и не получилось. Она смогла стать проводником новых идей и вопреки всему выжить в эпоху, которая лучше всего характеризуется цитатой из статьи «История провокации в России» («Родной край», 10.02.1909): «Всякий раз, когда в жизни общества наступают острые кризисы, наряду с проявлениями самого высокого героизма и самопожертвования наблюдаются примеры полного распада всяких нравственных устоев…».

***

Из доклада ярославского цензора:

«Перечисленные ниже газеты не только одного и того же крайне оппозиционного направления, но и по существу представляют одно и то же издание, которое меняло названия и редакторов по мере их закрытия».

Далее следовал список изданий, ставших фактическими преемниками и продолжениями «Северного края»:

29.12.1905 — 18.01.1906 — «Северная область»
19.01.1906 — 17.03.1906 — «Северная газета»
18.03.1906 — 26.04.1906 — «Северная мысль»
27.04.1906 — 28.05.1906 — «Северные отклики»
30.05.1906 — 18.06.1906 — «Северный голос»
20.06.1906 — 14.03.1907 — «Северная речь»
15.03.1907 — 18.05.1907 — «Северный курьер»
20.05.1907 — 13.06.1907 — «Новый Северный край»
14.06.1907 — 29.06.1907 — «Северная газета»
01.07.1907 — 17.08.1907 — «Новый Северный край»
18.08.1907 — 31.08.1907 — «Северная газета»
14.10.1907 — 15.04.1908 — «Северная молва»
01.01.1908 — 01.06.1908 — «Северный вестник»
05.06.1908 — 11.06.1908 — «Северное слово»
12.06.1908 — 15.07.1908 — «Северный вестник»
16.07.1908 — 24.07.1908 — «Северные вести»
27.07.1908 — 27.08.1908 — «Северный вестник»
08.09.1908 — 28.09.1908 — «Северные вести»
29.09.1908 — «Северная молва»
30.09.1908 — 05.10.1908 — «Северные вести»
06.10.1908 — «Северная молва»
07.10.1908 — 12.10.1908 — «Северные вести»
12.10.1908 — «Северная молва»
14.10.1908 — «Северные вести»
15.10.1908 — «Северная молва»
15.10.1908 — 19.10.1908 — «Северные вести»
20.10.1908 — «Северная молва»
21.10.1908 — 26.10.1908 — «Северные вести»
27.10.1908 — «Северная молва»
28.10.1908 — 30.10.1908 — «Северные вести»
01.11.1908 — 09.11.1908 — «Северный курьер»
10.11.1908 — «Северная молва»
11.11.1908 — 16.11.1908 — «Северный курьер»
17.11.1908 — «Северная молва»
18.11.1908 — 31.12.1908 — «Северный курьер»
04.01.1909 — 31.01.1909 — «Северные вести»
01.02.1909 — 21.02.1909 — «Северное слово»
22.02.1909 — 24.02.1909 — «Северная весть»
25.02.1909 — 07.03.1909 — «Наш край»
08.03.1909 — 10.03.1909 — «Северный курьер»
11.03.1909 — 11.05.1909 — «Наш край»