ЧЕРНОГОРОВ Сергей Арефьевич
ЧЕРНОГОРОВ Сергей Арефьевич (24 сентября (6 октября) 1824 — 5 (17) мая 1890, Ярославль) — купец 1-й гильдии, владелец Ярославского театра (1880−1882), потомственный почётный гражданин (1889).
Сергей Черногоров происходил из небогатой семьи и с 14—15-летнего возраста должен был жить самостоятельным и тяжёлым трудом. Поступив на службу в контору виноторговой фирмы Пегова, энергичный, честный и даровитый мальчик обратил на себя внимание хозяина, который доверил ему впоследствии управление одним из своих заводов сначала в Орловской губернии, а потом в Ярославле.
В 1858—1860 гг. Черногоров записался в ярославское купечество. Позже стал самостоятельным виноторговцем (помимо прочего владел оптовым складом в селе Вятском Даниловского уезда Ярославской губернии). Избирался гласным Ярославской городской думы, был членом ревизионной комиссии ярославского окружного правления Общества спасения на водах.
***
В 1880 году
Здание театра было построено по проекту Петра Яковлевича Панькова в 1819 году, капитально перестроено в 1841 году его вторым владельцем — Михаилом Яковлевичем Алексеевым, и почти сорок лет прослужило без существенного ремонта. Сергей Арефьевич, видимо, не отдавал себе отчёта, какой хомут он вешает на шею за собственные же деньги.
В октябре 1881 года Черногоров узнал, что, оказывается, Строительное отделение Губернской управы «неоднократно заявляло о том, что в здании театра все лестницы устроены деревянные, что крайне опасно на случай могущего произойти пожара». 6 октября на имя начальника губернии Строительное отделение направило доклад, в котором говорилось: «На нынешнюю зиму, как известно Строительному отделению, прибыла в гор. Ярославль постоянная труппа актёров, которая и ангажировала здание театра для представлений. Представления даются постоянно три раза в неделю и настоль хорошо исполняются, что привлекают массу публики. При таковых обстоятельствах опасность от отсутствия несгораемых лестниц увеличивается и, по мнению Строительного отделения, должна быть по возможности устранена. Независимо от сего г. полицеймейстер заявил Строительному отделению, что в верхние ярусы лож театра, в особенности в галерею и парадиз, пускается громадное количество народа, и выразил желание, чтобы определено было точное количество зрителей, могущих поместиться без вреда для театра в верхнем ярусе лож, галерее и парадизе. Так как в верхнем этаже здания театра помещается кафе-ресторан, в котором бывают посетители и во время театральных представлений, то, по мнению Строительного отделения, необходимо провести тщательный осмотр помещения кафе и выяснить, не имеется ли какой-либо опасности от совместного помещения кафе и театра, в особенности во время представлений».
12 октября 1881 тщательный осмотр театра был произведён. В нём приняли участие губернский инженер Андрей Михайлович Достоевский, губернский архитектор Иоасаф Филиппович Яровицкий, ярославский городовой архитектор Иван Иванович Окерблом и ярославский полицеймейстер. Результаты осмотра они скрупулёзно описали в составленном по его итогам акте.
«1). Лестница в галерею (4-й ярус) и парадиз устроена деревянная, совершенно особая от лестниц, ведущих в нижние ярусы театра.
2). Сказанная лестница приводит в 4-й ярус, перед которым устроен коридор не вокруг всего яруса, а только с правой стороны его, из этого коридора имеются две небольших двери (обе с одной правой стороны), одна из них ведет в галерею, а другая — в парадиз. Таким образом из помещения всей галереи имеется только один выход с левой стороны и таковой же имеется из парадиза, в обоих помещениях этих может поместиться до 200 человек. Сопоставляя это с нижними ярусами, окажется, что в каждом из нижних ярусов при помещении в них не более 150 человек имеется 17 выходов (из каждой ложи) и две деревянные лестницы, а для галереи и парадиза при помещении в 200 человек имеются только два выхода с одной деревянной лестницею. Коридора с левой стороны галереи не имеется, а помещение его занято комнатами для прислуги.
3). По снятии в трех местах дощатых полов оказалось, что половые балки в галерее совершенно прочные, хотя в левом крыле галереи и видна на глаз небольшая осадка всей левой части.
4). По осмотре потолка над зрительным залом он оказался прочным.
5). В два нижних яруса, в коих помещаются ложи, ведут две деревянные лестницы, которые проводят в коридоры, расположенные вокруг всего яруса, как с правой, так и с левой стороны. Устройство лож прочно.
6). Сзади театра в обоих этажах здания устроено с недавнего времени помещение, которое занимается кафе-рестораном. В задней части этого ресторана (продолговатой комнаты) устроено фойе с буфетом для театра. В комнате этой, кроме времени спектаклей, располагаются посетители ресторана. Комната эта расположена прямо над уборными и частию над сценой. Задняя стена ее дощатая, выходит прямо на верхнюю часть сцены. Полы в этой комнате одиночные и дали значительные щели, так что в щели эти видны нижние помещения. В фойе этом в антрактах беспременно курят и бросают папиросы на пол. Лестница, ведущая в это фойе, тоже деревянная, и площадка её дала трещины, которые прямо приходятся над сценою. Остальная часть ресторана отделена от театра,
7). Освещение театра производится через керосинные лампы, которые во многих местах располагаются очень низко, так что при выходах часто задеваются прохожими.
8). Наружных выходных дверей из театра в нижних этажах три, но выходы с лестницы направлены только к одной наружной парадной двери, так что две боковых двери по неудобству к ним прохода мало известны публике и служат только для служащих в театре.
Принимая во внимание всё изложенное, оказывается, что описанные неудобства ещё больше увеличивают в случае пожара опасность, которая сопряжена с отсутствием несгораемых лестниц.
Вследствие всего этого свидетельствующие пришли к убеждению, что каждое представление в театре при сказанных неудобствах крайне опасно для зрителей, а потому лестницы должны быть безотлагательно устроены несгораемые, а также и устранены и прочие неудобства и повреждения, описанные в этом акте".
Обсудив результаты осмотра, Губернское правление «признало совершенно необходимым, чтобы в здании театра приняты были все необходимые предосторожности для безопасности от пожара», а поскольку именно «городским Думам предоставлено издавать обязательные постановления вообще о мерах предосторожности от пожаров и что самое разрешение устройства театров зависит от местного городского управления», Губернское правление потребовало безотлагательного принятия надлежащих мер.
После обсуждения этого вопроса на заседании городской Думы, городской голова Иван Александрович Вахромеев, только что заступивший на эту должность, направил Черногорову письмо: «Милостивый государь Сергей Арефьевич! Согласно постановлению городской Думы, состоявшемуся в заседании ея 22 сего декабря, Городская управа в дополнение к письму от 15 сего декабря № 3855 имеет честь вновь покорнейше просить вас, милостивый государь, не позже семи дней с получения сего сообщить ей свои соображения о том, к какому времени и каким способом вы полагали бы возможным устранить замеченные комиссией техников в здании принадлежащего вам театра неисправности».
Черногоров «свои соображения» немедленно сообщил. Это письмо, датированное 2 января 1882, — интереснейший образец полемики человека, болеющего за дело и руководствующегося логикой и здравым смыслом, с бездушной казённой инструкцией, составители которых и тогда, и в наши дни озабочены главным образом тем, как бы чего не вышло. Читатели, несомненно, получат удовольствие от ярких и остроумных аргументов Сергея Арефьевича.
«На запрос управы от 15 сего декабря за № 3855 имею честь уведомить:
Здание театра в Ярославле приобретено мною покупкою только в 1880 году. Перемен в оном ни внутренних, ни наружных я не делал, и потому если в настоящее время делавшая осмотр комиссия нашла его в неудовлетворительном состоянии, то таковое было еще до меня. Между прочим, самое главное: прочность его найдена вполне удовлетворительною.
Постройка этого здания сделана с Высочайшего утверждения в 1841 году, и если с того времени он существовал и доныне существует с допущением в нём представлений, это означает, что благонадёжность его несомненна, ибо без сего не было бы допущено и открытие его в самом начале.
Рассматриваю затем причины неудовлетворительности, изложенные в акте комиссии, по пунктам:
1). Все лестницы устроены деревянные, что представляет опасность, и потому, по мнению Строительного отделения, лестницы должны быть устроены несгораемые.
Отчего мне прежде сего не представлялось этой опасности? Вероятно, при испрошении постройки сего здания было подробно изложено, что лестницы будут деревянные, ибо они и теперь те же, как были в начале, и если они признавались неопасными тогда, почему именно теперь они стали опасны? Если тогда Строительный устав был иной, нежели теперь, то едва ли он может простираться на те постройки, которые уже были сделаны ранее его изменения.
Опасность всякого здания не от того, что внутри его такие или другие лестницы, но от небрежного обращения с огнём. Пример налицо: я полагаю, многие читали описание сгоревшего театра в Вене — этот столичный театр построен в 1874 году и был выстроен со всеми приспособлениями, ограждающими от огня: и огромный водяной резервуар над сценою, и сетка опускная, разъединяющая сцену от зрительной залы в случае опасности, и лестницы всюду несгораемые — чего, кажется, ещё больше? А между тем все эти устроенные наукою меры предосторожности ни к чему не повели, театр всё-таки сгорел. Между тем все эти постройки стоили громадных сумм, о которых мы не смели здесь и подумать. Вам известны наши русские столичные театры, чего они стоят? Потому что их строило государство, а не частные лица, у которых и денег не хватило бы на подобные постройки. А затем все наши провинциальные театры в России имеют один тип и много есть гораздо хуже ярославского, даже вполне деревянные, и существуют многие десятки лет. Так и ярославский театр в нынешнем его виде существует уже 40 лет, и никакого прискорбного события на нём не случалось.
А вот и второй пример, не театральный, а церковный. Недавно публиковано, что в Варшаве в костёле во время праздничной службы при многочисленности народа кто-то крикнул: «Горим». И публика заволновалась и при смятении том задавлено и изувечено до 50 человек, а между тем никакого пожара и не было. А всё оттого, что одна дверь. И потому, если уж считать опасности, то они всюду там, где много народа.
2). На замечание о том, что в галерею и парадиз пускается много народа, я могу только сказать, что впуск равняется количеству мест, и то не всегда вполне.
3). Полное возмещение театра публикою составляет следующее количество: в партере — 235 мест, в 6 бенуарах — 24, в бельэтаже 17 лож — 68 ч., во 2-м ярусе 17 лож — 68 ч., в галерее — 86 ч. и парадизе — 40 ч. Итого 521 место, и чтобы сказать, что полное количество бывает часто, это невозможно; наоборот, бывает редко.
4). Никакой прислуги в театре не живёт, кроме сторожа.
5). Снятие полов и осмотр балок доказал прочность вообще постройки.
6). Потолок над зрительным залом оказался прочным.
7). Устройство лож оказалось прочно.
8). Фойе устроено при театре собственно для дам, замечены щели в полу, а также и курение папирос бросающими их на пол. В настоящее время пол в фойе покрыт ковром, щели будут исправлены. Курение вообще воспрещено, о чём вывешено печатное объявление, и потому с этой стороны опасности не предстоит. Но если кто-либо из публики вопреки сделанному запрещению не захочет исполнять это, то наряд от полиции должен составлять акты и взыскивать с виновных по закону за неисполнение распоряжений.
9). Заменить керосиновое освещение в коридоре свечами вместо ламп — это возможно, но будет ли лучше — это вопрос, ибо в настоящее время лампы укреплены прочно, и под каждой из них находится ящик с песком на всякий случай.
10). Наружных выходных дверей из театра имеется три — и этого количества достаточно. Означенные двери всегда во время представлений бывают отперты, публика их знает и неудобств никаких нет.
Засим Строительное отделение определяет свои распоряжения, заключающиеся в следующем:
1). Уведомить владельца театра о том, что деревянные лестницы в театре должны быть в возможно скорое время заменены на несгораемые.
Да! Сказать это легко, а исполнить, и притом в возможно скорое время, совершенно невозможно, особенно в настоящее зимнее время, а потому я должен сказать: на настоящий зимний сезон театр отдан в аренду по контракту по 7 число февраля да почти за 1500 р., времени до окончания представлений осталось уже не много, а постройка, если таковую начать, может продолжаться более полугода и возможна только одним летом. Но дело, кроме сего, представляется в следующем: возможно ли частному лицу рисковать затратою капитала, не имея в виду гарантии, обеспечивающей этот расход, и потому основанных на доходе 1500 р. Я скажу, что невозможно. Вероятно, и вы то же скажете?
Ярославский театр есть родоначальник всех театров в России, здесь положено первое начало русской сцены при Елизавете. Просуществовав в разных видах полтора столетия, он не вынес никаких горестных приключений.
Театры, как единственное развлечение городских населений, должны существовать в том или другом виде, как говорится, по средствам. Мы видим, что в столицах они роскошь, недоступная для провинции. В губернских или других городах попроще и большею частью они принадлежат городам. Неужели же Ярославль с сорокатысячным его населением не в состоянии приобрести в свою собственность театра. Я бы с своей стороны уступил его за ту же цену, за которую он мною приобретён. А сумма стоимости его очень невелика, всего 19 т. рублей с библиотекою до 1500 томов, гардеробом, мебелью и прочим имуществом. Один корпус каменного здания стоит вдвое более этой суммы по нынешним ценам построек.
Если же напротив будет постановлено закрытие театра, то это будет незабвенным памятником как для настоящего, так и будущего Ярославля, ибо нынче каждый мало-мальски порядочный город старается завести у себя театр, собирая всевозможные к тому средства, хотя бы через пожертвования или заём, а мы будем уничтожать то, что было и существовало у нас полтора столетия. Значит, мы пойдём назад, а не вперёд, и я при этом несомненно уверен, что не пройдёт и нескольких лет, как ярославцы будут искать и добиваться возможности восстановить уничтоженное, но это будет нелегко и потребует значительно больших расходов.
Затем вы, может быть, спросите, что же будет на месте театра? То я скажу вам, что будет стоять то же здание, но с иным устройством внутри.
Покорнейше прошу Городскую управу передать сие городской Думе на ея обсуждение.
При этом я ещё добавлю: что высшему правительству хорошо известны наши провинциальные театры, и если бы потребовалось исполнение того, что требуется здесь, то пришлось бы закрывать по всей Империи. Но оно, я полагаю, этого не сделает, ибо единичный случай из тысячи не может служить примером, так как в этом состоит опасение только призрачное, которого может и не случиться вовсе.
Если по соображениям своим Дума не могла бы уплатить мне всю сумму сполна, то я могу отсрочить оную, с уплатою по 6% годовых на то время, какое она пожелает".
Что делать с театром, гласные Думы решали на заседании 11 января.
Этот благородный порыв приземлил гласный
В принципе с этим не спорили и другие выступавшие, высказывались лишь сомнения в финансовых возможностях городского бюджета.
Черту под дискуссией подвёл городской голова
И Иван Александрович не ошибся: Сергей Арефьевич уступил городу здание театра за смешные 15 тысяч рублей. В 1882 году здание было капитально перестроено и получило совсем другой фасад (см. статью «Театр имени Ф.Г. Волкова»).
***
Сам испытав нужду, Сергей Арефьевич чутко отзывался на нужды бедняков и всегда охотно помогал им, обращал особенно своё внимание на престарелых и малолеток-сирот. Так, ему обязаны своим возникновением и процветанием следующие благотворительные учреждения в городе Ярославле: Приют для мальчиков в память в императора Александра II; Дом Трудолюбия в память 17 октября 1888 года, на который
Скончался 5 (17) мая 1890 года на 66-м году жизни. Похоронен на Леонтьевском кладбище. На похоронах, кроме огромного числа местных жителей, присутствовали все местные власти, с ярославским губернатором Алексеем Яковлевичем Фриде во главе.
