Восстановление ярославской промышленности

Война нанесла огромный ущерб Ярославской области. Погибло очень много людей самого зрелого и тру­доспособного возраста. Существенно сократилась рождае­мость. Значительная часть эвакуированных в нашу об­ласть теперь возвращались к местам прежнего проживания. С окончанием войны были отменены многие ограничения военного времени. Снова был восстановлен восьмичасовой рабочий день, выходные дни и ежегодные отпуска. Были отменены обязательные сверхурочные рабо­ты. Все эти факторы увеличили дефицит рабочей силы на предприятиях. К концу 1945 г. численность работающих в промышленности сократилась до 75% от уровня 1940 г.

Часть заводов к концу войны так и не была восстанов­лена после бомбардировок. До предела было изношено промышленное оборудование, так как в годы войны оно не модернизировалось и капитально не ремонтировалось. Предприятия должны были в короткий срок перейти на выпуск гражданской продукции, что требовало серьезных изменений в технологическом процессе. В результате в 1945 г. объемы промышленного производства в промыш­ленности составили лишь 72% от довоенного уровня.

Возникшие трудности решались прежде всего за счет демобилизации армии. Но рабочих рук все равно не хвата­ло, поэтому их брали, где только можно. Так, например, в послевоенные годы широко применялся труд немецких военнопленных. На территории Ярославской области лаге­ря военнопленных находились под Рыбинском — в районе поселка Переборы и в поселке Каменники, под Угличем, в районе Ярославля и в других местах. Более 20 тысяч не­мецких военнопленных участвовали в строительных рабо­тах, восстанавливали разрушенные промышленные объек­ты, мосты, железнодорожные станции и т. д.

Восстановление народного хозяйства осуществлялось в рамках 4-й пятилетки (1946—1950 гг.). В промышлен­ности Ярославской области в эти годы реконструирова­лось и возводилось 15 промышленных объектов. Общие показатели промышленности области к концу пятилетки должны были достичь показателей 1940 г. и превзойти их, что позволило бы решить целый ряд социальных проблем: отмена карточной системы, снижение цен, жи­лищное строительство.

В годы пятилетки особое внимание уделяли крупным предприятиям тяжелой промышленности, которые при успешной работе, как локомотивы, должны были везти за собой всю индустрию региона. Одним из таких предпри­ятий оставался Ярославский автомобильный завод. Автомо­бильной промышленности правительство уделяло тогда очень большое внимание. Летом 1945 г. в Москве, на тер­ритории Кремля, проходила демонстрация новой советской автомобильной техники. Среди множества моделей автома­шин: ЗИС-110, «Победа», «Москвич», ГАЗ, УАЗ — демон­стрировался и ярославский грузовик ЯАЗ-200, 7-тонный автомобиль с отечественным дизель-мотором.

В один из дней выставку посетили члены правитель­ства во главе со Сталиным, и именно тогда было принято решение: Ярославский завод будет продолжать выпускать грузовые автомобили (15 тысяч штук в год) и одновре­менно начнет производить по 40 тысяч моторов в год для строящегося Белорусского автозавода. Представители за­вода сумели убедить членов правительства в том, что сле­дует выпускать именно дизель-моторы, а не бензиновые двигатели. Ярославский завод выпускал дизель-моторы уже с 1943 г.

Главный инженер Ярославского автозавода Г. М. Кокин позже вспоминал, как серьезно ярославцы готови­лись к этой выставке, как хотели каким-то образом укра­сить свой автомобиль. Кто-то предложил укрепить на ра­диаторе фигурку медведя из серебристого металла. Так и сделали. Во время знакомства с выставкой к авто­мобилю подошел Сталин. Обратил внимание на медведя. Ярославцы пояснили: есть такая легенда об основании Ярославля, и медведь — это символ города. Сталину идея понравилась. «Медведя оставить», — дал он указание нар­кому. Нарком потом страшно возмущался. Цветной ме­талл был тогда в дефиците, а теперь получалось, что его нужно напрасно расходовать на тысячи автомашин. Но что он мог сделать? Приказ исходил от Сталина.

Конверсия на ярославских предприятиях

В 1947 г. Ярославский автозавод начал осваивать новую модель — ЯАЗ-210. Это был 12-тонный грузовик, на базе которого затем начали создавать 10-тонный тягач. Для увеличения объемов производства на заводе строились и реконструировались новые цеха — дизельный, инструментальный, агрегатный и другие. Ос­таваясь пока автомобильным, завод все более наращивал моторостроительное производство.

Серьезные изменения происходили и на других пред­приятиях области. Рыбинский полиграфический завод вновь вернулся к производству полиграфического оборудо­вания. Долгое время завод оставался единственным пред­приятием в стране, где производили такую продукцию. Рыбинский завод дорожных машин возродил производство техники для строительства дорог и снегоочистителей. Это было очень важно для восстановления транспортной системы страны. Следует отметить, что в сентябре 1946 г. старинный город Рыбинск «потерял» свое историческое имя и стал называться Щербаков — в честь секретаря ЦК ВКП (б) А.С. Щербакова, уроженца Рыбинска, умершего в 1945 г. Историческая справедливость была восстановле­на только в 1957 г., когда на карте области снова появил­ся город Рыбинск.

Необычное предприятие появилось в годы пятилетки в городе Угличе. На базе Угличского завода по обработке технических камней и эвакуированного в годы войны в Углич Петродворецкого часового завода сначала возник­ло производство по обработке точных технических кам­ней, а затем и собственное часовое производство. В 1950 г. Угличский часовой завод выпустил первую партию часов — «Звез­да» и «Победа».

Наращивание промышленного потенциала области

В эти послевоенные годы было завершено строительство Рыбинской ГЭС. Здесь были пущены в эксплуатацию еще четыре энергоблока. Станция вышла на проектную мощность. Полностью завершилось на­полнение Рыбинского водохранилища. Таким образом, за­кончились крупные гидротехнические работы, которые ве­лись в области с 30-х гг. Значительные массы рабочих и инженерно-технических работников, высвободившиеся после окончания строительства, были направлены на строи­тельство сразу нескольких предприятий. В районе поселка Переборы началось строительство кабельного цеха, который поначалу являлся филиалом московского завода «Москабель». Здесь же был построен завод гидромеханизации, ко­торый изготавливал мощные земснаряды, плавучие краны, различное оборудование для электростанций. А на противо­положном берегу Волги появился механический завод Волгостроя, впоследствии известный как Волжский машино­строительный завод.

Появление очень крупного Рыбинского водохранилища на территории области потребовало постоянного научного контроля за его состоянием и влиянием на природу окру­жающих территорий. По решению правительства СССР в июле 1945 г. для этих целей был создан Дарвинский за­поведник. Общая площадь его территории была определе­на более чем в сто тысяч гектаров, в том числе около 50 тысяч гектаров земли и водной поверхности на терри­тории Ярославской области. Со временем заповедник пре­вратился в уникальный природный объект, где сохраня­ются многие редкие виды птиц и животных. В заповедни­ке гнездятся 15 редких видов птиц, внесенных в Красную книгу, в том числе орел-белохвост, орел-беркут, скопа. Лесные массивы заселяют лоси, медведи, барсуки, лиси­цы, енотовидные собаки, кабаны и другие животные. Огромное значение заповедника состояло в том, что в нем сохранялись основные нерестилища различных видов рыб, благодаря чему поддерживается высокая рыбопродуктивность этого водоема.

С созданием водохранилища понадобился мореходный специализированный рыбный флот, а также мощная судостроительная и судоремонтная база. Поначалу воз­никшие маломощные рыбхозы вскоре начали преобразо­вываться в рыбозаводы, которые расположились практиче­ски во всех прибрежных районах водохранилища. Значи­тельно увеличились выловы основных промысловых рыб. Например, в 1947 г. вылов леща составлял около 5 ты­сяч центнеров, а через десять лет, в 1958 г., уже около 18 тысяч центнеров. Промышленное рыболовство стано­вилось основным источником существования населения прибрежных районов.

Кроме названных предприятий следует отметить Ры­бинский электротехнический завод, который поначалу возник как ремонтный, но вскоре стал крупным само­стоятельным производством, а также Семибратовский за­вод газоочистительной аппаратуры. Последний изготавли­вал крайне редкое по тем временам оборудование для за­щиты окружающей среды. Продукция завода шла на все крупные металлургические, химические и цементные предприятия страны.

Планы пятилетки ярославская промышленность выпол­нила уже к концу 1948 г., а к концу пятилетки промыш­ленность превзошла уровень 1940 г. на 46%. Это были очень существенные показатели. Ярославль вошел тогда в число двадцати наиболее промышленно развитых городов СССР. В начале 90-х гг. в США были рассекречены мате­риалы о подготовке к ведению атомной войны против СССР в 1950 г. Американцы имели тогда 108 атомных бомб, ко­торые в случае войны предполагали сбросить на самые важные в нашей стране города. В этом списке было 20 го­родов. Под номером 20 в списке оказался и Ярославль. В случае войны на него предполагалось сбросить 5 атомных бомб. Так высоко потенциальный противник оценивал во­енно-промышленный потенциал города.

Новая волна репрессий

Несмотря на такие довольно успешные для промышленности результаты, руководство области снова, как и в 30-е годы, подверглось репрессиям. Впрочем, репрессии не были вызваны состоянием дел в Ярославской области, а объяснялись внешними обстоятельствами. И. М. Турко, первый секретарь обкома партии в 1946—1949 гг., в годы войны работал вторым секретарем Ленинградского обкома партии, то есть был одним из руководителей блокадного Ленинграда. Когда в 1949 г. было сфабриковано «Ленин­градское дело», начались аресты многих бывших руководи­телей Ленинградской области.

В начале 1949 г. И. М. Турко был вызван из Ярослав­ля в Москву и там арестован. В отличие от других аре­стованных он не дал следователям никаких показаний, не подписал никаких протоколов, не признал своей ви­ны, и хотя был осужден, но все-таки остался жив. В 1954 г. И. М. Турко был реабилитирован.

Репрессии проходили под лозунгами борьбы с буржу­азной идеологией, которая якобы активно проникала в молодежную среду. В конце 40-х гг. органы внутренних дел «выявили» подпольную студенческую организацию в Ярославском педагогическом институте. Вскоре ее члены были арестованы и осуждены на различные сроки заклю­чения. Уже после XX съезда КПСС все обвинения с них были сняты и члены кружка реабилитированы. В Яро­славском медицинском институте некоторые известные специалисты чуть было не пострадали из-за так называе­мого «дела врачей». До самой смерти Сталина сохраня­лась угроза незаконного ареста, ссылки или увольнения для многих людей. Эта атмосфера страха не способствова­ла быстрому преодолению последствий войны, разрушала то морально-психологическое единство общества, которое сформировалось в годы войны.

После XX съезда партии были реабилитированы и многие другие известные в области люди, попавшие под репрессии 30-х гг., например, А. Р. Вайнов, Г. Г. Заржицкий, Н. Ф. Доброхотов, П. Я. Чернышев и многие другие. К сожалению, очень многие были реабилитирова­ны уже посмертно.

Трудности послевоенной деревни

Работники сельского хозяйства очень много сделали для победы в войне. Это был самый настоящий, на дол­гие годы растянувшийся подвиг. Но деревня от войны смертельно устала. Люди хотели если не отдыха, то хотя бы какого-нибудь послабления, передышки. Но этого не случилось. Высшее руководство страны по-прежнему рас­сматривало колхозную деревню как «дойную корову», благодаря которой можно было с минимальными затрата­ми поднять промышленность.

Известно, что в годы четвертой пятилетки за счет не­равноценного обмена между городом и деревней, когда закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию были в десятки раз ниже государственных розничных цен, государство сумело взять из сельского хозяйства бо­лее 100 миллиардов рублей. Эти средства и были вложе­ны в восстановление промышленности.

На практике такой неравноценный обмен привел к тому, что даже официальный уровень доходов крестьян оказался в четыре раза ниже доходов горожан. Это озна­чало, что колхозники работали почти даром. Но и отка­заться от такой жизни они не могли: сельским жителям не выдавали паспортов и сменить место жительства, уйти в города они не имели права.

Нельзя сказать, что власти не уделяли в эти годы вни­мания сельскому хозяйству. Внимание уделяли, помощь оказывали, но это была помощь, типичная для админист­ративной системы управления. Например, считали, что для подъема села нужно укрепить партийными кадрами руководящий состав колхозов, и в течение 1946—1947 гг. направили в ярославские колхозы в качестве председате­лей колхозов около 800 человек из города. В 1947 г. в ма­шинно-тракторных станциях была введена должность за­местителя директора по политической части, должность с чрезвычайными полномочиями, напомнившая многим период раскулачивания и «чрезвычайщину» времен вой­ны. В 1950 г. в ярославской деревне прошло укрупнение колхозов. Из 3890 хозяйств создали 962 колхоза. Раньше в одном колхозе было 55 колхозников, теперь стало 220 человек. С одной стороны, сокращался управленче­ский аппарат, экономились средства, но с другой, крестья­нин еще больше удалялся от вопросов управления, с его мнением никто не считался. Кроме того, укрупнение впер­вые обозначило будущую проблему появления «неперспек­тивных» деревень, то есть «лишних», которые могли в перспективе исчезнуть с лица земли.

Неравноправное положение сельского хозяйства про­являлось и в других вопросах. В 1945 г., например, нача­лась электрификация ярославской деревни. Казалось бы, самым простым решением этого вопроса было подключе­ние сел и деревень к государственным электросетям, тем более, что в области действовали гиганты гидроэнергети­ки. Но это категорически запрещалось. Каждый колхоз сам или в кооперации с другими хозяйствами должен был создавать небольшие местные электростанции, как правило, на небольших реках. Довольно быстро было по­строено 290 небольших, маломощных и технически очень примитивных электростанций, которые давали небольшое количество энергии для пятой части всех колхозов. Этого было мало. Завершить электрификацию ярославской де­ревни в годы пятилетки так и не удалось.

В целом запланированные показатели четвертой пяти­летки сельское хозяйство Ярославской области не выпол­нило. В начале 50-х гг. многие показатели оказались даже ниже уровня 1913 г. Это означало, что в целом ряде от­раслей сельского хозяйства больше потребляли продук­ции, чем ее производили. Особенно тяжелым было поло­жение в зерновом хозяйстве. Оно находилось на грани кризиса. И главная проблема состояла в том, что не видно было и перспектив выхода из кризиса. Крестьянин чувст­вовал себя поденщиком на земле. У него не было матери­альных стимулов к труду. Такая же ситуация была и в годы войны, но тогда всеми двигало огромное желание по­бедить. Оно было главным стимулом. Теперь не стало и этого. Проблема была и в том, что руководство страны не хотело видеть назревших проблем села, следовательно, не пыталось найти пути выхода из кризиса.

Несмотря на все эти трудности, благодаря самоотвер­женному труду людей и в городе, и в деревне в годы четвертой пятилетки все же удалось осуществить и целый ряд мер по повышению уровня жизни людей. В конце 1947 г. была отменена карточная система снабжения насе­ления продовольствием, и возродилась свободная торгов­ля. Государство неоднократно снижало цены на промыш­ленные и продовольственные товары. Была проведена денежная реформа, которая стабилизировала финансы, расстроенные в годы войны. Жизнь людей постепенно вхо­дила в нормальную колею, но бытовые трудности все еще давали о себе знать. Не хватало товаров широкого спроса, одежды, обуви, мебели. Очень острой была жилищная проблема, даже коммуналки считались вполне приличным жильем, потому что многие жили в бараках, подвальных помещениях и в аварийных домах без удобств. Но люди жили надеждой на то, что все эти трудности носят вре­менный характер и впереди их ждет лучшая жизнь.