1918: июльский мятеж
в Ярославле

Июльский мятеж в Ярославле стал одним из крупнейших выступлений против Советской власти в 1918 году. В ходе его подавления красноармейскими частями многие районы города были превращены в руины.

1 фото

Смотреть фотогалерею 1 фото

Социально-экономическая и политическая обстановка, кото­рая сложилась к началу лета 1918 г. в Ярославской губернии, бы­ла крайне сложной и противоречивой. За прошедшие после Ок­тябрьской революции месяцы Советская власть была установлена во всех городах, уездах и волостях. Это произошло относительно спокойно и не вызвало каких-либо крупных вооруженных кон­фликтов. Новая власть начала проводить серьезные экономиче­ские преобразования в соответствии с той программой, которой придерживалась партия большевиков.

Экономические преобразования новой власти

С ноября 1917 г. на предприятиях губернии начал вводиться рабочий контроль. Теперь предприниматели могли осуществлятьруководство производством только с разре­шения фабзавкомов или контрольных комис­сий. На некоторых предприятиях органы рабочего контроля взя­ли в свои руки и финансы. Контроль над производством был до­полнен финансовым контролем.

Введение рабочего контроля подготовило условия для на­ционализации промышленности. Сначала в собственность госу­дарства были переданы лишь некоторые предприятия. С весны 1918 г. национализации подверглись крупные предприятия ма­шиностроения и металлообработки. Так, одними из первых были национализированы механические заводы С. С. Щетинина и А. Г. Смолякова. К началу лета 1918 г. в Ярославской губернии было национализировано около 20% от общего числа предпри­ятий.

В декабре 1917 г. ВЦИК утвердил декрет о национализации банков. В Ярославле тогда действовали филиалы Волжско-Камского, Коммерческого, Московского и других банков. В феврале 1918 г. по решению финансовой комиссии Ярославского го­родского Совета эти банки были реорганизованы, объединены и получили новое название — «Второе отделение Народного банка».

Все эти процессы создавали политическую напряженность в губернии, подпитывали недовольство новой властью, особен­но у торгово-предпринимательских кругов, чиновничества, интеллигенции. Но и рабочие массы, просто обы­ватели вряд ли могли быть довольны, потому что с каждым днем ухудшалось продовольственное положение. Голод надвигался на губернию. В марте 1918 г. рабочие на ярославских предприятиях получали по карточкам лишь по 13 фунтов хлеба в месяц, нера­ботающие члены их семей и того меньше — по 5 фунтов. В апре­ле — мае положение стало еще хуже. Продовольственные карточ­ки часто совсем не отоваривались. Почти совершенно прекрати­лась выдача крупы. Исчезло мясо. Хлеба выдавали по 100 — 150 г в день.

Органы власти и борьба партий

В такой очень сложной ситуации многое зависело от политики местных властей. Но власть оказалась не на высоте положения. В губернских и городских органах власти не прекращалась борьба между представителями основных полити­ческих партий — большевиками, левыми эсерами и меньшевиками. Особенно напряженными стали отношения между большевиками и левыми эсерами после заключения Брестского мира, с которым левые эсеры были не согласны.

В апреле — мае 1918 г. прошли очередные перевыборы Яро­славского городского Совета. Из общего числа 162 депутатских мест большевики и сочувствующие им получили относительное большинство — 76 мест, меньшевики — 26, левые эсеры — только 20 мест. Казалось, что большевики укрепили свои позиции. Но борьба не прекратилась. Она была перенесена на губернский уро­вень.

Еще более обострились отношения между большевиками и левыми эсерами после введения чрезвычайных мер в области за­готовок продовольствия. В июне 1918 г. намечался созыв очеред­ного III губернского съезда Советов. Левые эсеры от имени губисполкома заявили о намерении созвать свой съезд. Большевики попытались его сорвать, используя свое влияние в уездных орга­нах власти. В результате таких действий на эсероский «съезд» прибыло очень небольшое число делегатов с мест. Объявлять их съездом не имело смысла, и левые эсеры заявили о готовности участвовать в работе IIIсъезда Советов.

III губернский съезд Советов начал свою работу в Ярославле 2 июля 1918 г. Левые эсеры оказались на съезде в меньшинстве, но потребовали себе половину мест в президиуме и пост предсе­дателя губисполкома. Большевики предложили им одну треть мест в соответствии с тем числом мандатов, которые имели левые эсеры на съезде. Не согласные с такой расстановкой сил, левые эсеры покинули свой съезд и избрали свой губисполком.

Большевики на съезде также избрали свой губисполком, председателем которого стал С. М. Нахимсон. Таким образом, в результате полного раскола между большевиками и левыми эсе­рами в губернии сложилось некое двоевластие. До мятежа оста­валось всего несколько дней…

Ненормальной была обстановка и в самой большевистской организации. Между коммунистическими фракциями губисполкома и городского Совета возник конфликт, в основе которого лежала проблема разграничения властных полномочий. «Кто главнее -губисполком или городской Совет?» — так можно было кратко определить суть конфликта.

Конфронтация приняла затяжной характер. Последовала се­рия взаимных обвинений, причем не только политических, но и в пьянстве, моральном разложении. Слухи об этом ходили по горо­ду, будоражили население. Осознавая опасность такого положе­ния, ЦК РКП (б) направил в Ярославль своего представителя С. М. Нахимсона, который должен был разобраться в случившемся. Изучив обстановку, он докладывал в ЦК: конфликт зашел так далеко, что «коммунисты фракции губисполкома и городского комитета партии арестовывают друг друга» и в Ярославль необ­ходимо направить представителя ЦК с широкими полномочиями. Таким представителем ЦК определил самого С. М. Нахимсона. С его помощью договорились о разграничении полномочий. Кон­фликт был погашен, но его последствия сразу исчезнуть не мог­ли.

Накануне июльских событий

Пока власти разбирались между собой и толкались у кормила власти, экономическая и политическая ситуация в городе еще более ухудшилась. К этому следует добавить, что по- настоящему боеспособных вооруженных сил в городе, да и в губернии, практически не было. С начала 1918 г. в губернии расформировывалось более 80 воинских частей старой армии. В феврале начали формировать 1-й Советский полк, вско­ре — 2-й Советский полк. Накануне мятежа общая численность частей Красной Армии составляла в Ярославле примерно 1400 чел., в Рыбинске около 700 чел. Нов гарнизонах царил разброд, падала дисциплина. По признанию командования 1-го Советско­го полка, караульная служба была поставлена из рук вон плохо, солдаты на постах сидели, курили. Патрули на улицах одеты бы­ли неряшливо, винтовки носили кто как хочет и т. п. По сущест­ву, у ярославских властей под рукой не было боеспособных час­тей, на которые можно было бы положиться в случае обострения ситуации.

В целом социально-экономическую и политическую ситуа­цию в Ярославской губернии, и особенно в Ярославле, к июлю 1918 г. можно охарактеризовать как глубокий кризис. Продол­жался спад производства. Власть теряла авторитет и почти не контролировала ситуацию. Старая армия развалилась, новая еще не была создана. Среди населения, измученного хроническими продовольственными трудностями, преобладали настроения апа­тии и пессимизма.

Следует признать, что руководители мятежа выбрали исклю­чительно благоприятное время для вооруженного выступления против коммунистической власти.

Подготовка мятежа

В последние годы историки обнаружили немало новых документов, которые убеди­тельно подтверждают: ярославский мятеж не был случайным стечением обстоятельств. Он целенаправленно и заблаговременно готовился определенными политическими си­лами, которые поставили перед собой цель — свергнуть советский режим.

Как показывают документы, еще в январе 1918 г. полковник А. П. Перхуров вместе с группой офицеров Добровольческой ар­мии был тайно направлен руководством армии в Москву для ор­ганизации переброски бывших офицеров на Юг, в расположение белой армии. Когда эта деятельность была нейтрализована чеки­стами, Перхуров по прямому указанию командования Добро­вольческой армии примкнул к «Союзу защиты Родины и свобо­ды», подпольной антибольшевистской организации, которую воз­главлял Б. В. Савинков. В штабе белой армии тогда считали, что Савинков представляет «единственную реальную силу на Севере России, враждебную большевизму».

Белые офицеры вошли в контакт с Савинковым и были на­правлены им в Ярославль для подготовки там вооруженного вос­стания против Советов.

О существовании специально разработанного плана восста­ния свидетельствуют и другие источники. В первом же после за­хвата города обращении Перхурова к населению он указывал на спланированный характер выступления: «То, что произошло в Ярославле, произошло в тот же день и час по всему Поволжью». Тогда же Перхуров заявил, что полностью подчиняется «общему главнокомандующему старому генералу Алексееву».

Как часть «заранее разработанного плана освобождения Рос­сии от коммунистической власти и германских войск» события в Ярославле и других городах Севера рассматривал в одной из сво­их книг известный деятель эсеровской партии, бывший член Уч­редительного собрания, а впоследствии эмигрант П. А. Сорокин. О планах белых и Антанты в отношении Ярославля и других го­родов Верхневолжья писали в своих мемуарах белый генерал Е. К. Миллер и полковник К. Я. Гоппер.

Почему именно Ярославль?

Почему же именно Ярославль был выбран в качестве главного пункта антибольшевистского выступления? На это было несколько причин. Прежде всего, и это было главным, Ярославль, Рыбинск, Кострома и дру­гие города являлись ближайшим тылом тех советских войск, ко­торые несколько позже образовали Северный фронт. После при­хода к власти в Ярославле мятежники должны были соединитьсяс войсками белых, наступавших с Севера через Архангельск и Вологду на Москву. Таким образом, в случае удачи под угрозой сразу оказалась бы большевистская столица. Правда, есть сведе­ния, что сам Савинков скептически относился к перспективам ярославского восстания. Он полагал, что этот район трудно будет удержать. Но в конце концов и он согласился, рассчитывая имен­но на то, чтобы удержать город только в течение нескольких дней, то есть до подхода главных сил белых с Севера.

Ярославская губерния оказалась удобным стратегическим пунктом для выступления еще и потому, что при расформирова­нии воинских частей здесь осталось около 11 тысяч бывших офицеров, часть которых можно было привлечь к подготовке восста­ния. Организаторы переворота учитывали также и наличие ог­ромного количества военного снаряжения и оружия на складах Рыбинска и Ярославля, и отсутствие боеспособных воинских час­тей Красной Армии в губернии.

На руку мятежникам оказался и социальный состав города, преобладание в его центральной части торгово­-предпринимательских, чиновничьих кругов. О политических пристрастиях многих жителей центральной части города свиде­тельствовали, например, итоги выборов в Учредительное собра­ние в ноябре 1918 г. За кадетов в центральной части Ярославля проголосовало тогда 60,4% избирателей. И еще 15% отдали свои голоса торгово-промышленному союзу, избирательному блоку ярославских предпринимателей и торговцев. За большевиков в этой части города тогда проголосовало лишь 4,3% избирателей.

Успеху мятежников способствовал и тот разлад, который существовал в органах власти, и наличие в городе политических сил, которые не скрывали своего антисоветского настроения. Позднее на суде Перхуров признал, что один из лидеров ярослав­ских эсеров, Н. А. Мамырин, накануне выступления заверил его, что крестьяне ряда волостей поддержат вооруженное выступле­ние против большевиков. Накануне мятежа у Перхурова не было никаких разногласий и с лидером ярославских меньшевиков И. Т. Савиновым. Таким образом, все обстоятельства складыва­лись для заговорщиков как нельзя лучше.

Первоначально Перхуров спланировал выступление на 4 июля 1918 г. Он полагал, что на первое время ему будет доста­точно 200 вооруженных офицеров. Но когда рано утром 4 июлязаговорщики собрались на Леонтьевском кладбище недалеко от артиллерийского склада, в наличии у них оказалось только 70 че­ловек. Начинать не имело смысла. Перхуров дал отбой.

Новый срок выступления он назначил на 6 июля. При этом он заявил своим помощникам: если соберется хотя бы 100 чело­век, он начнет дело. Этих сил было, конечно, мало, но расчет строился на том, что 1-й Советский полк (основные силы крас­ных) через некоторых своих командиров обещал соблюдать ней­тралитет.

Начало мятежа

Рано утром 6 июля, еще в темноте, на Леонтьевском кладбище собралось 106 чело­век. Пути назад уже не было. Довольно бы­стро мятежники овладели артиллерийским складом и получили оружие. Вскоре к ним присоединились бронедивизион и отряд конной милиции. Все эти силы по заранее разработанному плану двинулись в центр Ярославля. По пути ими был захвачен и разо­ружен 2-й Советский полк, железнодорожный мост через Волгу, почти все Заволжье (Тверицы, село Яковлевское, станция Урочь). На станции Урочь был сооружен бронепоезд, с помощью которо­го мятежники в последующие дни удерживали железнодорожный мост. Сам Перхуров вместе со своим штабом первоначально раз­местился в бывшей гимназии Корсунской (ныне это здание Глав­почтамта на Богоявленской площади).

Довольно быстро, в течение ночи и следующего дня, мятеж­никам удалось арестовать многих руководителей советских уч­реждений. Аресты производились по заранее составленным спи­скам с указанием адресов. Всего было арестовано около 200 че­ловек. Некоторые из них во время ареста были убиты. Среди них С. М. Нахимсон, Д. С. Закгейм, П. А. Зелинский, А. С. Шмидт, М. М. Лютов и другие.

В качестве «Главнокомандующего Добровольческой армией Северного фронта» Перхуров издал целый ряд приказов, в кото­рых объявил о ликвидации советских органов власти, о создании «Гражданского управления Ярославля». Согласно приказам должны были быть воссозданы земства, городская управа, поли­ция. Примечательно, что Перхуров, монархист по убеждениям, стремился воссоздать ту структуру органов власти, которая дей­ствовала еще до Февральской революции.

В одном из своих первых приказов Перхуров объявил как о призыве добровольцев в свои ряды, так и об обязательной моби­лизации мужского населения. Историкам до сих пор трудно отве­тить на вопрос, насколько же велика была численность перхуровских войск. Сам Перхуров впоследствии признавал, что через не­сколько дней после начала мятежа у него на позициях находилось не более 600 человек. Советские историки называли цифру в 6 тыс. человек. В архивных документах есть сведения и о 1,5 тыс. человек, и о 4 тыс. человек. Сам Перхуров отмечал большие по­тери своих войск, жаловался, что добровольцы, получив оружие, подчас исчезали вместе с этим оружием.

Очевидно, что для губернского города с населением в 130 тыс. человек эти цифры не могут говорить о массовости ан­тибольшевистского движения. Чтобы сохранить стабильным кос­тяк своих сил, Перхуров начал платить находившимся на позици­ях жалованье. Попавшие к красным пленные сообщали, что в первые дни боев плата составляла 300 руб. в день, а впоследствии была доведена до 900 руб. Восставшие могли позволить себе та­кие затраты: из сейфов Государственного банка они взяли в об­щей сложности свыше 4,5 млн руб.

Развитие событий

Сначала казалось, что все события развиваются по заранее намеченному плану, ни­каких сбоев не было до тех пор, пока против мятежников не выступил 1-й Советский полк. Расположенный в здании бывшего кадетского корпуса, не пожелавший подчинить­ся Перхурову, полк занял линию обороны от Туговой горы почти до Большой мануфактуры, где фронт держали рабочие отряды. Станция Всполье и территория артиллерийских складов также оказалась в руках красных войск. Таким образом, с юга и юго-запада мятежники были охвачены полукольцом советских войск. Правда, численность этих войск была невелика. Нужны были подкрепления. А это зависело уже не столько от Ярославля, сколько от тех мер, которые должны были предпринять цен­тральные власти.

Восстание в Ярославле началось 6 июля, то есть в тот же день, что и вооруженное выступление левых эсеров в Москве. Занятые исключительно событиями в столице, большевистские лидеры, видимо, просто не в состоянии были сразу оценить сте­пень опасности ярославского восстания. Некоторые из них пона­чалу просто не поверили полученной по телеграфу информации из Ярославля. Так, Н. И. Подвойский и М. С. Кедров назвали эту информацию провокацией и даже намеревались отдать приказ об аресте тех лиц, кто эти сведения сообщили. Подобной же была ре­акция председателя Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцкого. На телеграмме из Ярославля он написал: «Распространяющих ложные слухи — расстреливать». 9 июля 1918 г. Троцкий заявил делегатам V Всероссийского съезда Советов, что мятеж в Яро­славле опасности не представляет, город окружен советскими войсками, мятеж почти ликвидирован.

Таким образом, в Москве явно недооценили опасность яро­славских событий. Эта недооценка продолжалась, по крайней ме­ре, несколько дней. Она ввела в заблуждение тех, кто должен был принимать экстренные меры. 14 июля М. В. Фрунзе писал Мос­ковскому окружному военному комиссару Н. И. Муралову о со­бытиях в Ярославле: «Все мы в Москве были введены в заблуж­дение относительно их размеров… «.

Недооценка опасности не означала, что Москва совсем не оказала помощи Ярославлю. Военная помощь была отправлена в первые же дни. Но, не представляя себе масштабов ярославского восстания, московские власти не могли принять меры, соответст­вующие размаху событий. Среди первых соединений, прибыв­ших в Ярославль, находился рабочий отряд из Ростова, латыш­ские стрелки из Рыбинска, которые защищали ст. Всполье. Рабо­чий отряд из Кинешмы действовал в районе железнодорожного моста через Волгу вместе со сводным отрядом интернационали­стов.

Несколько позже в город прибыл Московский сводный полк, интернациональный батальон Варшавского полка, отряды Ивано­во-Вознесенска, Костромы. 8 июля из Москвы подошел первый бронепоезд под командованием В. М. Ремезюка, а всего в подавлении мятежа участвовало три броне­поезда.

К 12 июля линия расположения красных войск выглядела следующим образом. От Коровников до Николо-Мокринских ка­зарм линию фронта держали 1-й Советский полк, Варнавинский революционный полк, резерв рабочей дружины. На среднем уча­стке фронта в районе Любимской, Рождественской и Борисоглеб­ской улиц находились отряд из Иваново-Вознесенска и Шуи, а также Новгородский отряд. Левый участок фронта шел от улицы Борисоглебской до железнодорожного моста через Волгу. Здесь действовали Московский, Кинешемский, Новгородский, Кост­ромской и Рыбинский отряды. На ст. Всполье у красных находился резерв — Владимирский, Московский и Рыбинский отряды численностью в 450 человек и два эскадрона конницы. По дан­ным оперативного отдела Московского военного округа, общее количество красных бойцов достигало двух тысяч человек.

Эти данные свидетельствуют, что и через неделю после на­чала восстания общая численность красных войск была недоста­точной для взятия города. Часть отрядов состояла из рабочих, ко­торые впервые получили оружие. Профессиональных военных не хватало, в то время как у Перхурова преобладали именно воен­ные, бывшие офицеры.

У красных войск под Ярославлем была и еще одна долго не решаемая проблема: у них не было единого командования. Вой­ска действовали совершенно разрозненно. Донесения красных командиров в Москву пестрят такими фразами: «Организация ни­куда не годная… Командование войсками ужасно… Пришлите энергичных опытных руководителей…» Еще более определенно высказался по этому поводу командир бронепоезда Ремезюк. Он считал, что «при энергичном действии командного состава можно [было] вселиквидировать в один день». Видимо, сходной была позиция М. В. Фрунзе. В уже упо­мянутом письме Н. И. Муралову он писал, что для быстрой лик­видации мятежа нужно еще «человек 500 хорошего войска».

Архивные документы позволяют выявить и еще одну причи­ну задержки в ликвидации мятежа. Среди тех воинских формиро­ваний, которые были направлены на помощь Ярославлю, преоб­ладали артиллерийские части. Только своими силами они взять город не могли. Три бронепоезда курсировали по железной доро­ге от ст. Ярославль через ст. Всполье до железнодорожного мос­та, вели интенсивный обстрел города, но коренным образом по­влиять на исход уличных боев не могли. Недостатка в артилле­рийских снарядах у красных не было, но не доставало пулеметов, и поначалу было мало живой силы. В этих условиях красные предпочитали вести артобстрел города, что вело к его разруше­нию, но исход операции не могло предрешить. Сами красные ко­мандиры вынуждены были признать, что «город разгромлен до ужаса, а пользы немного». Взять город можно было только путем упорных уличных боев, но это вело к большим потерям для оса­ждавших.

У Перхурова, напротив, было мало артиллерии, но имелось в наличии большое количество пулеметов. Кроме того, как прежде отмечал сам Перхуров, вести артиллерийский огонь из города мешали здания, плотная городская застройка Ярославля. Именно по этим причинам мятежники слабо использовали артиллерию. Их тактика заключалась в том, чтобы превратить крупные здания в долговременные оборонительные сооружения и вести оборону в сочетании с наступательными операциями на отдельных участ­ках фронта. Так они намеревались продержаться до подхода с Севера основных сил белых.

11 июля 1918 г. приказом Реввоенсовета Республики коман­дующим войсками Северного района Ярославского фронта был назначен А. И. Геккер, архангельский окружной военный комиссар, командующий Вологодским тыловым районом. В соответст­вии с приказом А. И. Геккер должен был взять в свои руки общее руководство военными действиями по разгрому ярославского мя­тежа.

13 июля командующим войсками Южного района Ярославского фронта был назначен Ю. С. Гузарский.

Первоначально штаб Геккера расположился в г. Данилове. В распоряжении штаба находились 1-й Архангельский и 1-й Воло­годский полки, Костромской сводный отряд, 6-й и 8-й латышские полки и некоторые другие части. Штаб установил связь и подчи­нил себе те отряды красных войск, которые действовали в районе Ярославля. 12 июля красные части захватили железнодорожный мост через Волгу, 14 июля — станцию Филино, куда 17 июля пе­реместился из Данилова штаб Геккера. Кольцо красных войск во­круг Ярославля сжималось все плотнее.

Подавление мятежа

Стало ясно, что ликвидация мятежа — дело нескольких ближайших дней. 17 июля полковник Перхуров вместе с группой со­ратников, примерно в 50 человек, прорвался на пароходе из Яро­славля на Толгу и пытался возобновить военные действия в За­волжье, в тылу красных войск. Когда это не удалось сделать, он ушел в Кострому, оттуда в Казань, попал в армию Колчака, где был представлен к званию генерал-майора. Служил в колчаков­ской армии до ее разгрома. В 1922 г. был осужден в Ярославле и расстрелян по приговору военного трибунала.

После ухода Перхурова боевые действия в Ярославле были продолжены под руководством генерала П. П. Карпова. 19 июля красные полностью овладели Тверицами. На следующий день началось их решительное наступление в центр города, и еще через день, 21 июля, над городом появились белые флаги.

Пытаясь спастись и не попасть в руки красных, штаб перхуровских войск «сдался в плен» находившейся в Ярославле гер­манской военной миссии, которая занималась вопросами отправ­ки немецких военнопленных на родину. Поначалу германская во­енная миссия объявила перхуровцев своими пленными, но это не помогло. Оставшиеся в живых организаторы и участники мятежа оказались в руках красных.

Ярославль после мятежа

Продолжавшиеся целых шестнадцать дней кровавые события в Ярославле завершились. Но город после мятежа представлял собой страшную картину. Корреспондент одной из газет, прибывший в Ярославль сразу же после оконча­ния боевых действий, дал следующее описание увиденного. «Былого, красивого Яро­славля более нет, — писал он. — Нельзя сказать: нет Ильинскойулицы или погибла в огне Владимирская улица. Нужно сказать: погибло все, кроме куска центра и вокзальной части города… Торчат одинокие трубы домов, куски кирпичных закопченных стен, остовы обгорелых деревьев. Валяются куски железа, кирпи­чи, обожженные чугуны и горшки и прочая домашняя утварь… Пожарная вышка разрушена. На Сенной площади все лари сгоре­ли. Телеграфные столбы свалены и обгорели. В уцелевших домах выбиты все стекла. Цирк изрешечен снарядом…».

Полностью была разрушена одна треть Ярославля. 28 тысяч жителей остались без крыши над головой. Сгорело или было раз­рушено 20 промышленных предприятий, здание Демидовского юридического лицея, Некрасовская библиотека, реальное учили­ще и т. д. Общий материальный ущерб городу составил более 124 млн. золотых рублей. В городе долгое время не было водопроводной воды. Начались эпидемии. По-прежнему не хватало про­довольствия. Жить в городе было невозможно, и часть ярослав­цев была вынуждена покинуть его. Население Ярославля к нача­лу осени 1918 г. сократилось до 76 тыс. человек, то есть стало меньше на 50 тыс. человек.

В 1919 году в Демидовском сквере на месте захоронения шестерых жертв мятежа был установлен памятник.

Читайте также статью Е. А. Соловьёва «Хроника июльских событий 1918 года в Ярославле».